Гвардия! Да разве вы гвардейския невесты? Уж хоть-бы калек себе, или пожилых вдовцов залучили.
Нет, это уж год такой, добавляет младшая дочь. Неурожай на женихов. Вон фруктовщицы и почище нас штукатурились, штукатурились целое лето, плясали, плясали, а что выплясали и выштукатурили?
Так за фруктовщицами, по крайней мере, хвост был, а вы всё в одиночку бегали.
На балконе появляется дворник и слегка стучит в стекло.
Ах, опять этот несносный дворник! восклицает мать. Что тебе, любезный?
Будто уж не знаете что! говорит с балкона дворник. Полноте притворяться-то! Знамо, за деньгами пришел.
Я ведь тебе сказала, что в конце лета деньги отдам.
Да ведь теперь конец и есть. Хорошие люди съезжают уж. Помилуйте, месяц хожу
Друг мой
Нам вашей дружбы не надо. Пусть она при вас и останется, а нам деньги пожалуйте.
Я сказала в конце лета, в конце лета и отдам. Мы ещё и не думаем съезжать; мы еще и половину сентября проживём. Ведь тебе за воду заплочено.
Ну, господа! разводит руками дворник. И куда это только хорошие господа девались?
Машенька, вынеси ему двугривенный на чай, авось отстанет.
Но, маменька, у нас всего шесть гривен
Вынеси, говорю.
Дворнику выносят. Он взвешивает двугривенный на руке, смотрит на него, чешет затылок, плюет и сходит с балкона.
Вот из дачи выезжают возы с мебелью. Кухарка сидит поверх всего, на диване. В руках у неё кофейная мельница и кот в мешке. Горничная осталась, чтобы ехать с господами в карете. Карета стоит тут-же. Горничная, стоя у ворот, прощается с соседским лакеем. Глаза её заплаканы.
Прощайте, Пелагея Дмитриевна, не забывайте нас грешных! говорит лакей.
Вы-то не забудьте! Поди, переедете в город и плюнуть не захотите.
Мы-то вас будем помнить в самом разе, а вот вы, как приедете в город, сейчас и начнёте мужской пол обозревать. Ну, смотришь, мелочной лавочник какой-нибудь сережки в два двугривенных подарит, а то росписную чашку.
Зачем такия низкия слова?
Зачем такия низкия слова?
Затем, что ваша сестра простор любит. Мы на Васильевском острове, вы на Песках.
Это вот вы так завсегда непостоянное коварство в себе содержите, а мы никогда. Сами же вы разсказывали, что вам ваша нянька англичанка глазки делает.
Англичанка нам всё равно, что плюнуть, да растереть. А у вас, опять же, барин, и человек молодой.
Барину у нас от барыни хвост пришпилен. Прощайте, однако, пора! Вон наши уж в карету садиться хотят! суетится горничная и протягивает руку.
С холодным жаром и прощаться не хочу, отстраняет руку лакей.
Какого же вам еще прощанья надо? Ведь уж вчера, простилась по-настоящему.
Как какого? Чтоб в губы Шутка целое лето гуляли вместе!
В губы нельзя, народ Вон мелочной лавочник смотрит дворник стоит.
Коли хладнокровие в себе чувствуете, не надо и прощанья. Нет, я вижу, что тут барином пахнет!
Ах, какой вы, право! Ну, зайдите за дом. Там и поцелуемся.
Маша! раздается крик в саду, где ты шляешься? Мы уж едем.
Горничная стремглав бросается к карете. В карету начинают садиться. Вывели старуху под руки. Старуха совсем дряхлая.
Ногу-то можете на ступеньку занести? спрашивает её нянька с ребенком.
Могу.
Старуха пробует сесть, но не может. С козел в полоборота смотрит извозчик.
Пропихни её в спину-то, поддай слегка сзади, вот она и внедрится, говорит он няньке.
Где тут пропихнуть, коли у неё нога не поднимается. Пихнешь, а она клюнется носом.
Подсадить вас, сударыня?
А?
Подсадить, говорю, вас в карету-то? возвышает голос нянька.
Подсади, подсади
Вон кучер подсадит.
Что!
Кучер, говорю, вас подсадит. Ничего не слышит. Подсади её любезный.
Извозчик слезает с козел.
Старыя кости перетряхивать начнем. Не развалились-бы грехом, бормочет он, берет старуху поперёк и втискивает в карету. Вот тоже, Бог смерти то не дает!
Не говори уж! машет рукой нянька.
К карете подходит барыня и ведет за руку маленькую девочку. Горничная выносит канарейку в клетке, ларец с чаем и сахаром, картонку с шляпкой. Клетку и картонку привешивают к потолку кареты, ларец ставят на пол. На колени к старухе кладут двух собак. Садится барыня. В руках у неё корзинка со стенными часами. Горничная опять бежит в сад и выносит оттуда белку в колесе и четвертную бутыль с водкой, настоянной на ягодах.
Тише, тише бутыль-то не разбей. Это любимая настойка Петра Иваныча, говорит барыня.
Все это помещают в карету. Влезает нянька с ребенком, вносят туда-же зеркало.
Пожалуйста, поосторожнее. Зеркало разбить нехорошая примета.
В ту же карету влезает гувернантка и ставит себе девочку в колени. В руках, у гувернантки котенок и два образа в серебряных ризах. На козлы ставят корзину с цветами. Туда-же взбирается и горничная и садится рядом с кучером. Ей подают клетку с попугаем. К карете подходит дворник, дворничиха и дворницкие ребятишки.
Счастливый путь, сударыня! Дай Бог благополучно, в целости и как подобает по-христиански, говорит дворник, держится за дверцы кареты и медлит запирать её. На чаек бы с вашей милости! чешет он затылок.
Ведь я уж дала, давеча! восклицает барыня.
Это точно, что дали, мы вами завсегда благодарны, но так как мужики просили, то мы мебель помогали на воза укладывать. Опять же, в кухне стекло у вас треснуло