Нельзя, душечка, ты уже получила свой первый завтрак из казеина и фибрина. Второй завтрак в час, после гимнастических упражнений, отвечает мать, взасос целуя ребенка.
Гляжу я, гляжу и думаю: и что это за бедная девочка у вас, ворчит нянька. Вчуже жалко. Голодом держите, пить по часам даёте. Ведь вы замучили её совсем. А ещё говорите, что любите! Вчера пошли мы гулять по двору, а она булку отняла у дворникова сына и съела; траву гложет, поневоле воровкой сделается.
О, это восторг! это совсем Жан-Жак-Руссовская простота, соединённая с законами Дарвина. Понимаешь ли, ведь это инстинкт борьбы за существование! восклицает папаша. Поди, милая девочка, я тебя поцелую.
Оставь Мишель, оставь, я целовала её уже, останавливает мать. Реклам говорит, что частые поцелуи, особенно в губы раздражают нервы ребенка и приводят его к преждевременному развитию.
Но я, мой друг, в головку только
Нянька качает головой.
Ах нянька, какая ты ворчунья! Не твоё дело, дай нам развивать ребенка! говорят супруги.
Мамочка, я кушать хочу, очень, очень хочу.
Нельзя, душечка, потерпи до часу.
Послушай, Мари, дай ты ей унц или два крахмалистых веществ.
Невозможно, Миша. После игры она должна будет углубиться в созерцание природы на полчаса, потом четверть часа на гимнастику педагогическую и четверть часа на гигиеническую.
Эх, вколотите вы в гроб и этого ребенка! Не людям дети то достаются! ворчит нянька.
Молчи же, тебе говорят! Ты уж начинаешь грубить!
Не могу я молчать, коли у меня сердце кровью обливается. Ведь уж умер у вас от ваших истязаний старшенький мальчик; погубите и девочку.
Ты глупа и больше ничего! Серж умер от скоротечной чахотки.
Так ведь в чахотку-то вы же его вогнали. Хороша любовь к детям!
Я тебя прогоню! кричит отец и сжимает кулаки.
Оставь, Мишель. Посмотри, который час, не пора ли за созерцание приниматься? говорит мать.
Пять минут первого.
Боже мой! Пять минут просрочили. Элиз, поди ко мне; сядь рядом.
Девочка садится.
Что ты видишь, дружочек, перед собой? Ответь матери.
Няньку, отвечает девочка, и у няньки в кармане булка.
Я про природу, мой ангельчик, спрашиваю. Повторяй за мной: во-первых, зеленый луг, на лугу злаки, состоящие из мечеобразных былинок и трубчатых стебельков, желтые цветочки, в виде усечённого конуса, основанием вверх.
Ребенок повторяет, губы его дрожат, он собирается плакать. Мать продолжает.
Потом, передо мной дуб, кора которого серо-коричневого цвета; листья дуба темно-зеленые с притупленными зубцами. Вот летит белая бабочка.
Потом, передо мной дуб, кора которого серо-коричневого цвета; листья дуба темно-зеленые с притупленными зубцами. Вот летит белая бабочка.
Такое созерцание продолжается полчаса. Девочка уже плачет. От созерцания переходят к гимнастике на трапеции. Девочку заставляют вытягиваться, она уже громко плачет и даже кричит. Папаша управляет её движениями.
Оставь её, Мишель, дай ей отдохнуть. Видишь, как она кричит. Ах, какая блажная девочка!
Зачем, мой друг? Пусть кричит. Это развивает легкие; она приобретает голосовыя средства, укрепляет голосовыя связки.
Гимнастика происходит как раз около решетки сада. У решетки, на улице, начинает останавливаться народ и смотрит на кричащую девочку.
Акробаты живут тут. Вишь, как к своему рукомеслу то приучают, разсказывает бабе-селедочнице маляр, с кистью на плече. Это вот родители.
Эх, вырезать бы хорошую орясину, да самих родителев! восклицает баба.
Папаша оборачивается.
Идите, милая, а то вас в три шеи отсюда за ваши глупыё замечания, говорит он бабе.
А ну-ко, посмей! Я вольная торговка! Я с жестянкой хожу. Можно и городового кликнуть; он те уймет, акробата! Я трудами хлеб добываю, а не вихлянием! голосит баба.
Няня, позовите человека, позовите Карпа!
Зови, хоть десятерых, и вовсе мне твой человек не страшен. У него не подымется рука на христианскую душу!
Мишель, оставь, что за спектакль! останавливает мужа жена.
Шпарят здесь, что ли кого? спрашивает за решеткой рыбак, с бадьёй на голове, и останавливается.
Девочку драть собираются, отвечает кто-то. Халуя за розгами в мелочную лавку послали. Говорят, молочник разбила.
Мишель, посмотри, который час, может быть, можно оставить гимнастику. Ну, что за радость народ вокруг себя собирать!
С гигиенической стороны пора оставить, но с педагогической Впрочем, довольно!
Девочку отдают няньке и приказывают дать второй завтрак. К толпе подходит городовой и разгоняет её.
Я говорил тебе, Мари, что гимнастику нужно перенести вглубь сада, а то каждый день у нашей решётки спектакль происходит, замечает муж.
Городовой, разогнав толпу, останавливается у решетки и делает под козырёк.
Здравствуй, Уваров, отвечает на его поклон молодой супруг. Ну, что прочел ты «Подводный камень», что дала тебе жена? Ну, как тебе понравилось?
Прочел-с. И даже очень интересно, как это господа с блуждающими женами обращение имеют-с. А только, все-таки, повадка для женского племени, отвечает городовой. Я так полагаю, что тут полоумные представлены.
Это тебе от неразвития так кажется. Побольше почитаешь, и будешь иметь другия понятия.