Ей-Богу, не знаю, чей это сапог и откуда он взялся, бормочет она. Да, может, ты пошутить вздумал и прикрепил к нему шпору, делает она догадку.
Мне, сударыня, шутить некогда. Мне впору только зарабатывать деньги и исполнять прихоти супруги, заводящей разные шуры-муры с господами военными. Я вас в последний раз спрашиваю: чей это сапог?
Ах, Боже мой! Да не знает ли наша кухарка? К ней разные солдаты со всех сторон лезут. Настасья! поди сюда! Чей это сапог со шпорой у нас в саду барин нашел? Ну, отвечай! не запирайся, а то через тебя только неприятности. Мало-ли к тебе разных кумовьёв ходит.
Не знаю, сударыня. А что до кумовьев, то ко мне только дяденька пожарный и ходит, так они без шпор. И я вам вот что скажу этот сапог офицерский.
Извольте видеть, простая женщина и та вам нос утирает, язвительно замечает муж жене. Ну, пошла вон! кричит он кухарке и всплескивает руками. Ах, Боже мой! Боже мой! И после этого вы смеете роптать, зачем я вас перевёз в Новую Деревню на дачу, где вы иногда невзначай увидите двух-трех девиц лёгкого поведения, курящих папиросы! Вы сами, сударыня, такая! О, теперь я очень хорошо понимаю, что значат все эти стуки к нам по ночам разной пьяной компании, которая спрашивает то Надьку, то какую-то Надежду Карловну! Сначала я думал, что к нам лезут по ошибке, но теперь мне всё ясно.
Не знаю, сударыня. А что до кумовьев, то ко мне только дяденька пожарный и ходит, так они без шпор. И я вам вот что скажу этот сапог офицерский.
Извольте видеть, простая женщина и та вам нос утирает, язвительно замечает муж жене. Ну, пошла вон! кричит он кухарке и всплескивает руками. Ах, Боже мой! Боже мой! И после этого вы смеете роптать, зачем я вас перевёз в Новую Деревню на дачу, где вы иногда невзначай увидите двух-трех девиц лёгкого поведения, курящих папиросы! Вы сами, сударыня, такая! О, теперь я очень хорошо понимаю, что значат все эти стуки к нам по ночам разной пьяной компании, которая спрашивает то Надьку, то какую-то Надежду Карловну! Сначала я думал, что к нам лезут по ошибке, но теперь мне всё ясно.
Да как ты смеешь! кричит она и сжимает кулаки.
Довольно! не горячитесь, останавливает её муж. Прелестно! Дальше идти нельзя. Из надворной советницы в штабс-офицерских чинах Надежды Семеновны вдруг превратиться в Надежду Карловну и даже хуже в какую-то Надьку!
О, это уже из рук вон! Так я себя оскорблять не позволю! Ах, ты мерзавец! Так на же!.. и сапог летит в надворного советника, но жена не довольствуется этим и хватает со стола полоскательную чашку с помоями, чтобы выплеснуть ему в лицо.
Муж выбегает на балкон; она за ним.
Послушай, не выводи меня из терпения! иначе сам забуду, что передо мной женщина! кричит он, в свою очередь, и вырывает из земли кол. Только смей! только смей плеснуть!
Ах ты бесстыдник! бесстыдник! Рук-то марать о тебя не стоит. Сам-то ты чёрен, как голенище вот этого сапога, что ты нашел, оттого ты черно и про других думаешь. Ведь с тобой вместе по Первой линии прогуляться вечером нельзя. Бабёнки эти подлые так и лезут к тебе: то папироску закурить, то спичку требуют. Срам! Вчера вдруг одна называет тебя по имени и просит рубль на память.
Важная вещь. Стоит придавать этому значение! Хмельная женщина услыхала, что ты меня называешь по имени, я повторяет за тобой то же самое. Наконец, я не дошеёл ещё до той наглости, чтобы у меня мужчины свои сапоги со шпорами оставляли! Тьфу! какая мерзость!
Жена взбешена.
Ты опять! Еще одно слово, и эта чашка вместе с помоями полетит тебе в голову! вопит она.
А ну-ко, попробуй! подбоченивается муж.
И попробую! только пикни, только произнеси ещё оскорбление!
На крик у палисадника останавливаются проходящие. Кто-то с биллиардным кием в руке заглядывает через забор из соседней дачи, где помещается трактир, и кричит:
Хорошенько её! Давни, как следовает, по-настоящему! Только колом ни Боже мой! синяки оставишь! Возьми её в подмикитки, да о землю! С бабой первое дело вали её затылком кверху, а то глаза выцарапает.
У палисадника тоже идут толки.
Нет, кабы он её прижал к стене-то этим колом, тогда тут её и взнуздывай как хочешь, говорит мясник из соседской лавки, преспокойно убрав руки под замаранный в крови передник. А теперь шабаш! У нас вон рядом сапожник живет, так тот как хватит жену сразу колодкой, ну и усмирит, а нет, сейчас она ухватом вооружится, и тогда аминь.
Позвольте, зачем же и колодкой? По-нынешнему, это даже лишнее, коли есть более мягкие предметы, например, хлыст, ремень, вмешивается в разговор остановившийся гребенщик. Супругу эти самые вещи никогда при себе не мешает иметь. Или, за неимением, стащи с ног сапог и лупи её голенищей.
Послушайте, что здесь смотрят? что за проишествие? спрашивает отправляющийся в город дачник, в соломенной шляпе и портфелем в руках.
Да вот, господин жену учит.
Кака жена! откуда? Так подстега. С воздахтаршей живет.
Нет-с, это подлинно жена ихняя, поясняет булочник с корзиной за плечами. Мы, ведь, тут всех знаем, потому булочники, и так как всё больше на книжку у нас забирают. Это господин Купоросов, чиновник он, а это их супруга настоящая.