Она должна была огорчиться. Ведь так бывает с дочерью, когда ей сообщают, что ее матери больше нет? Но она не почувствовала ничего.
Что ж, ладно, услышала она свой ответ, холодный и трезвый, которым словно давала понять, что ей в глубине души вовсе не нужно смиряться со смертью женщины, давшей ей жизнь, ведь она уже приняла это как свершившийся факт.
Когда память вернется, придет и боль, вместе с воспоминаниями, утешил ее доктор.
Может, лучше не надо? Вы говорите так, будто подобные вещи пойдут мне на пользу.
Никому из нас не дано избежать страдания, Сэм. Это было бы неправильно.
Вам не кажется, что я уже достаточно настрадалась?! На нее вдруг накатила ярость. Что вы об этом знаете? Что вам известно об этом, а? У вас, наверное, прекрасная семья, жена, дети. А у меня? У меня украли пятнадцать лет. Хуже: кто-то забрал себе часть того, что во мне было.
Тебе говорит о чем-нибудь имя Тони Баретта?
Кто это? Как он со всем этим связан?
Определенно нет. Грин сам ответил на свой вопрос. Когда ты пропала, твоя подруга Тина вы сидели за одной партой, но ты, возможно, этого совсем не помнишь рассказала полиции, что у тебя в тот февральский день было назначено свидание с Тони: он ходил в ту же школу и передал через друга, что хочет тебе что-то сказать.
Доктор боялся, что продолжение истории не понравится ей.
Только поэтому мальчик возглавил список подозреваемых, продолжал Грин. Полицейские даже предполагали, будто он тебя убил и избавился от тела. Доктор устремил на нее серьезный взгляд. Но я думаю, что Тони Баретта просто хотел объясниться тебе в любви Ему, как и тебе, было всего тринадцать лет.
Несколько секунд оба молчали.
Извини, не хотел тебя расстраивать. Это не твоя вина. Но то, что произошло с тобой, отразилось на многих. Все они невинные жертвы, так же как и ты. Они заслужили, чтобы мы за них болели душой. Даже ты, поверь.
Что-то кольнуло у нее в груди.
Что я теперь могу для них сделать?
Помоги мне поймать монстра. Грин поменял ленту в магнитофоне. Сэм, необходимо приложить больше усилий, неожиданно сурово проговорил он. У нас мало времени, ты должна мне хоть что-нибудь дать Ты это понимаешь, правда?
Я не знаю Фраза оборвалась: Саманта ни в чем не была уверена.
Может, пока еще ты не сможешь рассказать все, но постарайся вспомнить хоть какие-то детали: какого он роста, какой у него голос
Девушка поглядела доктору в лицо:
Он никогда не говорил со мной.
Грин ответил не сразу, сначала включил запись.
За пятнадцать лет ни единого слова?
Думаете, я сумасшедшая, да?
Вовсе нет, поспешил возразить доктор. Это вопрос веры. Он посмотрел ей в глаза. Видишь ли, Сэм, многие люди убеждены в том, что за их существованием постоянно следит некая высшая сила. Ее называют Богом и приписывают власть над земным бытием. Хотя эти люди не могут Его видеть, они знают, что Бог есть. А также убеждены, что Бог как-то связан с их присутствием в мире и с целью их жизни. Без Него они бы чувствовали себя потерянными, брошенными. Они нуждаются в Боге.
Вы хотите сказать, что я нуждаюсь в том монстре? Что я его оберегаю?
Нет. Ты хочешь, чтобы я поверил в существование кого-то, кого ты никогда не видела и не слышала, и я готов с тобой согласиться: я на твоей стороне. Но какие-то вещи нуждаются в разумном объяснении. Например, как тебе удалось бежать после стольких лет?
Она никак не могла взять в толк, чего хочет от нее доктор Грин. Чего он добивается? В этот момент что-то тихо загудело.
Доктор достал мобильник из пиджака, висевшего на спинке стула. Пришла эсэмэска.
Мы вводим тебе средство, нейтрализующее психотропные препараты, и скоро оно поможет тебе вспомнить, проговорил он, читая сообщение. А теперь ты должна меня извинить: я отлучусь на минутку.
Доктор встал, бросил взгляд на капельницу, соединенную с рукой Саманты, и направился к выходу.
Доктор Грин, позвала она. Вы не могли бы оставить дверь открытой?
Он улыбнулся:
Я чуть-чуть ее приоткрою, хорошо?
Она кивнула в знак согласия. Доктор оставил узкую щель, через которую она могла разглядеть больничный коридор. Нельзя было понять, ночь на дворе или день. Но дежурный полицейский по-прежнему пребывал на посту, спиной к двери. Стояла приятная тишина звуки больницы слышались, но в отдалении. Хотя веки смыкались, Саманта боялась заснуть. Была уверена, что во сне он вернется.
Тогда-то и зазвонил желтый телефон.
Страх пронизал все ее тело, притянул к постели, будто к огромному магниту. Она медленно повернула голову к тумбочке.
Телефон звонил не переставая. Требовал внимания к себе.
Краем глаза она проследила за реакцией полицейского, что сидел за дверью. Он не сдвинулся с места. Она хотела окликнуть его, позвать на помощь. Но страх сжимал горло, не давая произнести ни слова.
Тем временем звонки вонзались один за другим в тишину, обволакивающую, будто вата. Как призыв или как угроза.
Одна часть рассудка отрицала очевидное. Другая, наоборот, нашептывала нечто такое, чего она не желала принять. А именно: что на другом конце провода старый знакомый старый друг, он звонит, чтобы сообщить: скоро, очень скоро он придет за ней.