Он перевел взгляд на записывающее устройство. Вот он я, пришел.
Понимаю, сейчас тебе все кажется абсурдным. Но если ты позволишь мне сделать мою работу, все придет в норму, обещаю. Мужчина так и сидел рядом с постелью, он не торопился, давал ей время привыкнуть к мысли, что она уже не тринадцатилетняя девочка. Лечение дает результат, твой организм очищается от наркотика, которым тебя опаивали. Память возвращается.
Она перевела взгляд на капельницу, прикрепленную к руке. В жидкости, которая просачивалась в кровь, содержались ответы, фотограммы долгого-долгого кошмара.
Не знаю, хочу ли я вспоминать.
Доктор Грин, казалось, возлагал на нее большие надежды. Она вдруг осознала, что странное дело ей не хочется разочаровать его. Добрый ли это знак? В конце концов, они едва знакомы. Но нет, все хорошо. Ведь каждый раз, когда он повторял, что Саманта должна ему довериться, она полагалась на него чуть больше.
Хорошо, сказала она.
Грин казался довольным.
Будем действовать постепенно, начал он. Человеческая память своеобразный механизм. Она не похожа на этот магнитофон, недостаточно прокрутить ленту назад, чтобы еще раз прослушать запись. Более того: воспоминания часто накладываются одно на другое, смешиваются. Запись может оказаться неполной, в ней могут встретиться дыры, изъяны: сознание чинит их на свой лад, ставя заплатки, которые в действительности являются ложными воспоминаниями и могут все запутать. Поэтому нужно следовать некоторым правилам, чтобы отличить подлинное от ложного. Пока все понятно?
Она кивнула.
Грин выждал несколько секунд, потом продолжил:
Теперь, Сэм, я хочу, чтобы ты вместе со мной вернулась в лабиринт.
Просьба привела ее в ужас. Она не хотела возвращаться туда. Нет, никогда. Она хотела оставаться в этой удобной постели, среди звуков наполненного движением мира, который простирался за дверью ее палаты: больничные шумы, приглушенные голоса. Умоляю, не возвращай меня в безмолвие.
Не волнуйся, на этот раз с тобой буду я, заверил доктор.
Хорошо Пойдемте.
Начнем с чего-нибудь простого Я хочу, чтобы ты припомнила, какого цвета были стены.
Саманта закрыла глаза.
Серые, произнесла она без колебания. Стены в лабиринте серые. Картинка быстро промелькнула у нее перед глазами.
Серые какие? Светлые, темные? Гладкие или, скажем, в трещинах или в пятнах сырости?
Везде одинаковые. Гладкие стены. Ей показалось, будто она этих стен коснулась. На мгновение открыв глаза, заметила, как доктор Грин что-то записывает в блокнот. Его присутствие ободряло. Так же как и белоснежные стены больничной палаты, чуть подкрашенные синим неоновым светом, похожие на дно океана.
Скажи мне, слышала ли ты какие-нибудь звуки?
Она покачала головой:
Звуки не могут проникнуть в лабиринт.
Чувствовала ли ты какие-то запахи?
Она попыталась поточней определить ощущения, молниеносно приходившие на память неизвестно откуда.
Земля Пахнет сырой землей. Еще плесень Она сопоставила сказанное: нет ни окон, ни звуков, пахнет сыростью. Это пещера.
Ты хочешь сказать, что лабиринт находится под землей?
Да Мне кажется, да Нет, я уверена, поправила она себя.
Кто дал ему такое имя?
Я, тут же призналась она.
Почему?
Она вновь увидела, как бежит по длинному коридору, куда выходит множество комнат.
Помещение хорошо освещается неоновыми лампами, расположенными на потолке. Ей не холодно, но и не жарко. Она вышла босиком исследовать окружающий мир. Два ряда железных дверей, одна против другой. Некоторые открыты и ведут в пустые комнаты. Другие, наоборот, заперты на ключ. Она доходит до конца коридора и сворачивает направо: сцена повторяется. Еще двери, еще серые комнаты. Все одинаковые. Она все идет вперед, подходит к развилке. Какое ни выберешь направление, вскоре снова очутишься в исходной точке. Так, во всяком случае, кажется. Сориентироваться никак невозможно. По всей видимости, выхода нет. Входа тоже. Как я сюда попала?
У места, в котором я нахожусь, нет конца. И нет начала.
Поэтому там никто не живет, кроме тебя, заключил доктор Грин.
Это не похоже на дом, уверенно заявляет она. Это лабиринт, сколько можно повторять.
Но Грин все хотел узнать досконально.
Там, к примеру, есть туалет?
Маленькая, узкая каморка. Один только унитаз. И от него воняет. Ужасно воняет. Даже воду спустить нельзя. Она не хочет делать там свои дела.
Я не хочу там делать свои дела, смущенно произносит она, следя за реакцией Грина. И терплю, все время терплю.
Но долго сдерживаться невозможно. Она хватается за живот, чувствуя, как теплые капли стекают в трусики.
Почему ты не можешь сделать это и дело с концом? спрашивает доктор Грин. Что тебе мешает?
Мне стыдно, признается она.
Она стоит и смотрит на унитаз пожелтевшая, выщербленная керамика, ржавый ручеек вдоль стока. Тусклая пленка поверх застоявшейся воды. Ее коробит. Она переминается с ноги на ногу, уже не в силах терпеть.
Почему тебе стыдно? Потом он попробовал догадаться. Ты в самом деле одна?
Услышав вопрос, Саманта вся похолодела.
Она взобралась на унитаз, стоит на корточках, едва удерживая равновесие, мочевой пузырь опорожняется, испуская мощную струю. Звук льющейся в унитаз мочи гулко отдается в пустом пространстве.