Космоскутер, словно шалун на салазках в морозный день, в очередной раз скатился с крутобокой волны и тут же начал карабкаться на следующую. С океанской болтанкой с трудом справлялись даже инерционные демпферы, способные спасти экипаж при столкновении космического суденышка с астероидом размером с Весту. Доктор, надежно привязанный к креслу, попытался через плечо Пилота определить, насколько полны заправочные цистерны и когда уже можно наконец стартовать с этой замечательной планеты.
Космоскутер, словно шалун на салазках в морозный день, в очередной раз скатился с крутобокой волны и тут же начал карабкаться на следующую. С океанской болтанкой с трудом справлялись даже инерционные демпферы, способные спасти экипаж при столкновении космического суденышка с астероидом размером с Весту. Доктор, надежно привязанный к креслу, попытался через плечо Пилота определить, насколько полны заправочные цистерны и когда уже можно наконец стартовать с этой замечательной планеты.
Еще почти половина, деловито сообщил Пилот, спиной почувствовав, как до хруста в позвонках вытягивает шею любопытствующий пассажир. Приходится следить за плавучестью этой лоханки, добавил он. А то канем на дно, как допотопная субмарина
Доктор хотел было высказаться в том смысле, что оно, может, и к лучшему. На глубине нет этой проклятой болтанки, а космоскутеру все равно, откуда стартовать из надводного или из подводного положения, но он промолчал. Неэтично соваться со своими советами к человеку другой профессии. Ведь Пилот же не суется к нему в операционную и не учит, как накладывать швы. Кроме того, Доктор смутно догадывался, что Пилоту просто претит сама мысль затопить свой крылатый кораблик, чья судьба сновать между планетами и кораблем-маткой. Доктор перестал вытягивать шею, будто нерадивый школьник, заглядывающий в тетради соученика за соседней партой, и вновь принялся глазеть в иллюминатор. В конце концов для того его сюда и отправили наблюдать. За иллюминатором катились багряно-глянцевые горы, океанский ветер срывал пенные кружева с их лихо заломленных гребней.
Вдруг что-то мелькнуло в пустынных волнах. Унесенное прибоем дерево? Морское животное? Доктор прилип к иллюминатору. У него перехватило дыхание. В ревущем штормовом океане боролся за жизнь ЧЕЛОВЕК! Доктор отчетливо разглядел круглую, чуть вытянутую в затылке голову и бьющие по воде руки. Кожа у пловца была серовато-зеленая, но это ничего не меняло. Кто-то крикнул отчаянным фальцетом: Человек за бортом! И лишь в следующее мгновение Доктор сообразил, что древняя морская формула, означающая, что собрат терпит бедствие в водной стихии, вырвалась из его уст.
Где человек?! ошеломленно переспросил Пилот, впервые за все время дрейфа, оторвавшийся от своих приборов.
Там! В океане! сообщил Доктор, возбужденно тыча трубкой в пластик иллюминатора. Не человек, конечно, но явный гуманоид.
Неизвестно, поверил ли ему Пилот сразу или лишь выполнил свой долг, но он тут же запустил биолокатор, выпростав его длинные, тонкие, суставчатые щупы из-под брони космоскутера. Доктор, ни на мгновение не отлипающий от иллюминатора, увидел, как один из щупов мимоходом коснулся головы утопающего, отчего тот в отчаянии забился, видимо решив, что к нему прикоснулась какая-то морская тварь.
Есть! воскликнул Пилот, глядя на колонки чисел, бегущих на мониторе биолокатора. Сложный белковый организм
Его нужно немедленно вытащить! потребовал Доктор.
Пилот во второй раз повернулся к нему.
Что?!
Спасти! Он же тонет!
Вы с ума сошли, Доктор! отозвался Пилот. Вы же знаете Устав Никаких контактов без предварительной подготовки.
В Уставе такие случаи не предусмотрены, не слишком уверенно огрызнулся Доктор и добавил: Я хочу до конца своих дней спать спокойно.
Дьявол с вами, Доктор, пробурчал Пилот. В конце концов вы отвечаете за биологическую защиту корабля.
Он отвернулся и принялся манипулировать щупами биолокатора, которые при необходимости легко превращались в ловчие манипуляторы. Девятый или черт его знает какой вал вознес космоскутер на свою вершину. Хрупкие на вид щупальца крепко держали человекоподобное существо, вцепившееся трехпалыми руками в нечто, напоминающее кожаный плащ.
Сначала Грисс подумал, что опять оказался в пещере. Лежа ничком, он видел белый, натеками выпуклый потолок, который плавно переходил в такие же стены. Было тепло и необыкновенно тихо. Трехпалый напрягал слух, но так и не смог уловить шум прибоя. Тогда он прислушался к себе. Вроде ничего не болит. Попытался пошевелить руками и ногами. Слушаются. Попробовал встать. Не тут-то было. Его словно облепило вязкой, невидимой слизью. Гриссу стало страшно. Он решил, что произошло непоправимое: морская тварь, схватившая его тонкими, но невероятно сильными щупальцами, проглотила добычу и теперь он, Грисс, сын Олоса, медленно переваривается у нее в желудке.
А где же мантия? Трехпалый помнил, что успел подхватить ее, прежде чем потерял сознание. Он посвистел, но ответного писка не услышал. По лицу его скользнула тень. Грисс глянул наверх и увидел, что над ним нависает нечто, похожее на голову гигантского змеекрыла-альбиноса. «Змеекрыл» внимательно посмотрел на трехпалого узкими ярко-зелеными глазами и быстро облизал ему лицо мягким белым языком. Прикосновение было влажным и немного щекотным. Грисс хрюкнул и внезапно уснул.