ОФЕЛИЯ
Добрый день.
Как ваша честь сегодня поживает?
Поскольку обычно все знают первую строчку, то в конце её вы, конечно, ожидали увидеть «вопрос», однако в книге «Гамлет»: Литературный детектив» я подробно поясняю свой выбор «сомнения», во-первых, тем, что монолог, как водится, начинается с женской рифмы question, которую у нас традиционно и, на мой взгляд, неоправданно стали заменять мужской «вопрос», во-вторых, потому что «вопрос» это, по сути, и есть сомненье, и, в-третьих, потому что в первой редакции в этом месте вообще стояло слово point.
Поскольку обычно все знают первую строчку, то в конце её вы, конечно, ожидали увидеть «вопрос», однако в книге «Гамлет»: Литературный детектив» я подробно поясняю свой выбор «сомнения», во-первых, тем, что монолог, как водится, начинается с женской рифмы question, которую у нас традиционно и, на мой взгляд, неоправданно стали заменять мужской «вопрос», во-вторых, потому что «вопрос» это, по сути, и есть сомненье, и, в-третьих, потому что в первой редакции в этом месте вообще стояло слово point.
Наконец, мой последний, стихотворный вариант, как мне кажется, звучит для русского уха гораздо ближе, красноречивее и запоминается лучше:
ГАМЛЕТ
Так быть или не быть? Томит сомненье:
Что благородней: в мыслях боль терпеть
От стрел, что шлёт слепое провиденье,
Иль море бед оружием воспеть
И в битве гнать их? Умереть забыться,
Не более и пусть последний сон
Наследьем плоти сам распорядится,
Пускай прогонит муки жизни он.
Уснуть до смерти мы желаем страстно,
Забыться сном Но есть одна печаль:
Какая грёза сну тому причастна,
Когда спадает бренная спираль,
Не знаем мы. И медлим. А в итоге
Влачим так долго ужас жития
К чему сносить лихих плетей ожоги,
Тирана зло, гордыню холуя,
Презрение любви, костыль закона,
Нахальство званий и пощёчин прыть,
Что добродетель терпит церемонно,
Хотя сама могла бы всё решить
Простым кинжалом? Кто же тащит бремя
Тяжёлой жизни с тупостью ослиц?
Но страх чего-то, что скрывает время,
Страны безвестной, из-за чьих границ
Возврата нет скитальцам, нас смущает
И заставляет ползать средь невзгод,
А не лететь вперёд Полёт пугает.
Так совесть нас за трусов выдаёт,
А та решимость, что дана с рожденья,
Тускнеет под напором бледных слов,
И ярких чувств высокое стремленье
Они смиряют логикой оков,
Не дав воскликнуть «Действуй!» Чья-то тень!
Офелья! Нимфа, вот кто поминает
Мои грехи в молитвах.
ОФЕЛИЯ
Добрый день.
Как ваша честь сегодня поживает?
Ну, и так далее
P.S. Кстати, если у вас есть друзья среди актёров и режиссёров, не боящихся экспериментировать, можете дать им наводку.
«Гамлет» стихи или проза?
В прошлой статье «Гамлет заговорил рифмой», я показал на примере знаменитого монолога To Be Or Not To Be насколько по-разному воспринимаются одни и те же мысли, изложенные белым стихом, привычным для англичан, и рифмованным, на котором воспитывалось не одно поколение русскоязычных читателей. Тогда я сравнивал два собственных перевода: один, точный, поэтический, не рифмованный, как и оригинал, и другой, передающий смысл каждой строчки, но через гораздо лучше организующую мысль рифму.
На сей раз я пойду чуть дальше. Поскольку я стараюсь рано или поздно доводить до логического конца то многое, за что берусь, мне хочется предложить вашему вниманию ещё одно сопоставление двух переводов одного и того же текста, а именно сцены, с которой «Гамлет», собственно, начинается. Только я уже не стану сравнивать себя с собой, а постараюсь показать, насколько текст нерифмованный отличается от текста стихотворного в полном смысле на примере «классического» перевода Пастернака, который сделался таковым исключительно благодаря художественному фильму со Смоктуновским в главной роли.
К сожалению, узость интернетных страниц не позволяет мне оба текста разместить параллельно. Поэтому сначала прочтите, что увидел в подстрочнике покойного профессора Морозова покойных Борис Леонидович, а потом во что мне удалось преобразовать собственное прочтение оригинала, опубликованное ранее в книге «Гамлет: Литературный детектив».
Итак, Пастернак:
Полночь. Франциско на своем посту. Часы бьют двенадцать. К нему подходит Бернардо.
Бернардо
Кто здесь?
Франциско
Нет, сам ты кто, сначала отвечай.
Бернардо
Да здравствует король!
Франциско
Бернардо?
Бернардо
Он.
Франциско
Вы позаботились прийти в свой час.
Бернардо
Бернардо
Двенадцать бьет; поди поспи, Франциско
Франциско
Спасибо, что сменили: я озяб,
И на сердце тоска.
Бернардо
Как в карауле?
Франциско
Все, как мышь, притихло.
Бернардо
Ну, доброй ночи.
А встретятся Гораций и Марцелл,
Подсменные мои, поторопите.
Франциско
Послушать, не они ли. Кто идет?
Входят Горацио и Марцелл.
Горацио
Друзья страны.
Марцелл
И слуги короля.
Франциско
Прощайте.
Марцелл
До свиданья, старина.
Кто вас сменил?
Франциско
Бернардо на посту.
Прощайте.
Уходит.
Марцелл
Эй! Бернардо!
Бернардо
Вот так так!
Гораций здесь!
Горацио
Да, в некотором роде.
Бернардо
Гораций, здравствуй; здравствуй, друг Марцелл
Марцелл
Ну как, являлась нынче эта странность?
Бернардо
Пока не видел.
Марцелл
Горацио считает это все
Игрой воображенья и не верит
В наш призрак, дважды виденный подряд.
Вот я и предложил ему побыть
На страже с нами нынешнею ночью
И, если дух покажется опять,
Проверить это и заговорить с ним.