Наши специалисты-ботаники определили скорость распространения эпидемии, продолжает министр зеленых насаждений. По предварительным оценкам, растения общаются друг с другом с помощью химических сигналов и волн, выделяя пыльцу, которая распространяется на расстояние до шести метров. Время, за которое одно дерево передает другому вирусную информацию, мы оцениваем в тридцать минут.
Каковы симптомы заболевания? спрашивает министр здравоохранения.
Лили Ноктис смотрит прямо на меня, и в ту же секунду воздух обжигает мне горло, сердце начинает стучать как бешеное, а глаза грозят выскочить из орбит. Министр зеленых насаждений отвечает своему коллеге, описывая научными словами именно то, что я сейчас чувствую. Он добавляет, что зараженный человек умирает буквально через несколько минут в результате сильнейшей легочной инфекции.
Исходя из ситуации, я прошу объявить военное положение и предоставить армию в мое полное распоряжение.
Генерал Неттер, министр мира, так резко вскакивает, что все его медали дружно звякают.
Это еще зачем? кричит он.
Необходимо лишить деревья неприкосновенности. Ведь по Закону об экологии на сруб каждого ствола нужно получать разрешение администрации. Это практически невозможно. Что касается ваших войск, генерал, они предназначены для войны с людьми, а не с деревьями. Необходимо, чтобы ваши солдаты подчинялись моим ботаникам, иначе нам не избежать поражения. Вспомните, что произошло во всем остальном мире.
Пальцы генерала нервно сжимают край стола. Посреди молчания вдруг открывается дверь, и на пороге появляется официант. Он ставит перед президентом корзинку с круассанами, на которую тот смотрит с большим удивлением.
По знаку Эдгара Клоуза начальник протокола приводит в действие экран, скрытый в стене. На экране появляется трехмерная голографическая карта страны. Границы, лишенные защиты Аннигиляционного экрана, охвачены зелеными джунглями, разрастающимися прямо на глазах. Как при ускоренной съемке.
Наш единственно возможный контрудар это огонь. Если сжечь лесную полосу шириной двадцать километров вдоль всей границы, мы остановим эпидемию.
Какую эпидемию? спрашивает президент.
Министерство зеленых насаждений получает все полномочия и будет нести полную ответственность за операцию! внезапно решает Освальд Нарко Младший. Война объявлена. Это единственное решение, папа. Ты согласен?
Не возражаю, можешь доесть круассаны, подтверждает тот.
Вице-президент смотрит на Лили Ноктис. Она одобрительно кивает ему, а затем предлагает, чтобы национальный новостной канал немедленно начал передавать информацию о ходе войны в прямом эфире в режиме нон-стоп. Тогда люди будут находиться в постоянном страхе, и этот страх, накопленный в чипах, можно будет использовать вместо потерянной энергии.
Согласен, говорит министр госбезопасности, немного раздосадованный тем, что эта мысль пришла в голову не ему.
От имени отца, который уже заснул, вице-президент принимает это предложение при единогласной поддержке министров.
Я перестаю понимать происходящее. Лили Ноктис моя союзница. Она помогла мне разрушить Аннигиляционный экран, чтобы освободить души умерших. Она говорила, что в интересах демократической революции, которую она готовит, надо скрывать правду о происходящем. Избегать паники, не рассказывать гражданам, что деревья уничтожили людей на остальной части планеты. Что это за двойная игра?
Мой взгляд затуманивается, изображение размывается. Я вдруг оказываюсь в пустом кинозале и смотрю что-то вроде краткой истории своей жизни. Вот события последней недели: воздушный змей обрушивается на голову профессора Пиктона; я прячу его тело; мой плюшевый медведь начинает говорить голосом убитого ученого, убеждая меня завершить то, что он не успел, разрушить его изобретение Аннигиляционный экран, который правительство использовало в своих целях.
Я обращаюсь за помощью к моей соседке Бренде Логан она взрослая и к тому же врач, чтобы та объяснила мне научные откровения плюшевого медведя; мы становимся сообщниками во время менбольного матча; она пытается освободить моего отца пленника шестого отдела; танцует с Оливье Ноксом, стараясь сделать его нашим сторонником; пишет маслом на холсте огромный дуб, который оживает и тянет к ней ветки; помогает мне запустить программу, уничтожающую Аннигиляционный экран Мелькают другие эпизоды, в которых меня нет. Я не узнаю свои воспоминания. И понимаю, что они и правда уже не мои, а Бренды.
Я нахожусь позади экрана в камере электронных пыток. На Бренде шлем с электродами, она прикована к металлическому диску-платформе, который медленно вращается. Сейчас мучают мозг Бренды, чтобы получить энергию из ее страха. Но страха нет. Бренда сопротивляется, и машина получает только ее воспоминания, не наполненные никакими эмоциями.
Я нахожусь позади экрана в камере электронных пыток. На Бренде шлем с электродами, она прикована к металлическому диску-платформе, который медленно вращается. Сейчас мучают мозг Бренды, чтобы получить энергию из ее страха. Но страха нет. Бренда сопротивляется, и машина получает только ее воспоминания, не наполненные никакими эмоциями.