Джек сел в машину. Коста, водитель, спросил: куда. И Джек застыл.
Сандра ждала его дома, а его раздирали сомнения. Самые царапающие из возможных. Он так привык не верить в любовь! Это было надёжно и эффективно, отношения с женщинами просты. И вдруг он размяк сердцем, растаял и расслабился с этой крошечной русской девочкой. Поверил. Открылся, как боксёр на ринге, не ожидая больше ударов. Неужели зря?
Сердце заныло.
В Бронкс, приказал Джек.
И автомобиль тронулся, рассекая фарами сгущающиеся сумерки. Не к Сандре, а прочь от неё.
«Телефон выключен или находится вне зоны действия сети», в очередной раз сообщила мне автоматическая женщина, и я мысленно дописала её в список тех, кто может быть виноват в моей смерти. А растёт-то списочек! Сегодня пополнится новым именем или Джек пошёл по чеховским местам? Я сжала кулаки. Очень хотелось ему врезать, да
Почти полночь. Вряд ли Джек заседает, если даже вежливая Шерил больше не отвечает на звонки. Называется, почувствуйте в себе Отелло. Вот разве только орудие убийства было трудно выбрать такой ассортимент: сверкающие металлом сковородки, скалка, даже бита бейсбольная в гардеробе завалялась Я изнывала от беспокойства. Может, в 911 позвонить?
Или куда звонят по поводу пропавших в Америке?
Курица с картошкой по рецепту Таниной мамы давно остыла. Как и Танино по Скайпу: «Успокойся! Может, он и правда работает?» Где? В стриптиз-баре? А-а-а! Как же он у меня получит!
В полночь карета превращается в тыкву, кони в мышей, а в моей квартире открываются двери лифта. Я вскочила с дивана в гостиной. В лифте стоял Джек. Какой-то перекособоченный.
Я сам, заявил он, шагнул вперёд и упал лицом в ковёр.
За его спиной оказался водитель и среднего роста молодой мужчина с большим носом, беспорядочной лохматостью на голове, слегка прикрывающей уши, и с намёком на желание вырастить бороду. Обычный такой, в джинсах и куртке.
Мы одну тысячную секунды посмотрели друг на друга, и я кинулась к Джеку.
Что с тобой?! Ты живой?! Родненький! по-русски последнее слово, от страха за него.
Мне в лицо пыхнуло, как из спиртовоза, и любимый мужчина, чуть поворочавшись на ковре, приподнял голову и заявил:
Радненки это вообще не честно, и упал щекой на край ковра.
Моё сердце рухнуло в живот. Джек захрапел. Ах ты ж сволочь!
Ещё стоя на коленях рядом, я сурово свела брови и уткнула руки в боки. Водитель Коста и сам плохо скрывал недовольство. На его штанине отпечаталась подошва здоровенного башмака. Узнаю медвежий размер. Глянула на незнакомца, тот виновато улыбнулся и развёл руками.
Собутыльник? рявкнула я.
Кажется, гневный бас не сочетался с образом меня в маечке на бретельках и пижамных штанах с мишками. Оба «доставщика» моргнули. Незнакомец неуверенно мотнул головой.
Так, прорычала я, переложите мистера Рэндалла на диван. Без ботинок. И пальто снимите.
Мужчины поднапряглись и перетащили храпящий куль в костюме от Хьюго Босс на наш безразмерный диван. Куль недовольно пробурчал что-то на испанском, забросил ногу на спинку, рука свесилась на пол. Балет Ёперный. Что ж, посмотрим, как он утром у меня затанцует! Главное, живой и целый. До встречи со скалкой.
Коста коротко попрощался и зашёл в лифт. Лохматый мужчина ещё раз виновато улыбнулся и протянул мне руку для рукопожатия.
Я Филипп Монпелье, друг Коба. А вы, как я полагаю, Сандра? и милейше добавил: Очарован.
Да, я Сандра. От меня улыбок не дождётся. Кто такой Коб?
Ну как? растерялся мистер Монпелье. Джек, Джакобо, Коб
Ах, ясно. У меня на макушке сейчас можно было яичницу зажаривать, так я кипела. Что это ещё за штучки?! Зачем вы его споили?!
Я?! Нет, невинно замотал головой Филипп, и я поняла, что он похож на всех подряд героев французских комедий: лохматый, мужчинистый, носатый, и куртка почти как у Бельмондо в «Чудовище». Коб ко мне уже накачанный заявился. Жаль, что вы поссорились
Мы?!
Коста больше не стал ждать и уехал.
Пахнет вкусно, вдруг сказал наглый французишка. Курица, чеснок, прованские травы?
Ещё майонез, картошка, чёрный перец и айва.
Он кинул взгляд на раскинувшегося на диване Джека и направился на кухню.
Вам не кажется, что уже поздно? рявкнула я.
Да ладно вам, Сандра! улыбнулся обезоруживающе Филипп. Раз уж Джек сорвал нам знакомство по всем правилам, пойдёмте знакомиться без правил. Пахнет потрясающе. Угостите?
Подобная наглость всегда обезоруживает. И я, зачем-то подтянув пижамные штаны, пошла за ним на кухню.
Филипп щёлкнул тумблером, включив боковое освещение, уверенно нашёл духовку и потянул противень на себя. Сунул внушительный нос поближе к еде, словно хотел поклевать. Но нет, только кивнул, засунул обратно и включил духовку.
Пять минут. Как раз разогреется, а лишняя корочка будет не лишней.
Я молча пронаблюдала, как он скинул по-хозяйски куртку на высокий табурет, подтянул рукава свитера и помыл руки прямо здесь. Кажется, в моём доме хозяевами себя чувствуют все, кроме меня
Мы не ссорились, сказала я.
А напился он по вашему поводу, обернулся Филипп.
Наступила моя очередь проморгаться.
Зачем?
Я толком ничего не разобрал, он сначала позвонил, что мы не встречаемся. Потом позвонил, но ничего не было слышно, музыка орала. Потом заявился уже готовый. С бутылкой виски и вашем именем. Так орал о несправедливости, женском коварстве и каком-то заводе, что разбудил Ли, мою девушку. Пока уговорил, пока погрузили, пробка на мосту. Мы в Бронксе живём.