Вряд ли это было для нее счастливое время, сказала Лиззи, и свет погас в добрых глазах, лицо вдруг помрачнело. Она приехала сюда после смерти родителей, а спустя всего несколько месяцев начались неприятности вероятно, это уже была ты. Конечно, сначала никто ничего не знал, по крайней мере я не знала. Но где-то в декабре пошли разговоры. Она болела всю осень, языки развязались, а к адвенту уже стало видно. Она была тоненькая, и из-за всей этой мешковатой одежды, которую она начала носить, было понятно: что-то не так. И у нее был такой вид Мне трудно объяснить, но ты поймешь. Лицо немножко припухло, и то, как она держалась, когда думала, что ее никто не видит. Я уже видела раньше и все поняла. Наверно, миссис Вестуэй единственная ничего не подозревала, а когда она узнала о! все казни египетские пали на этот дом. Двери грохали, и бедную Мэгги заперли в комнате на бессчетные недели. Видеть ее не могу, говорила миссис Вестуэй, и только носили подносы вверх и вниз, ей почти не разрешалось выходить. Иногда Мод с дозволения матери носила ей еду и обычно спускалась ну, как будто плакала. До самого Рождества мы ходили на цыпочках, гадая, что будет и кто отец. Мы решили, что кто-то из школы, хотя если твоя мама и знала, то так никому и не сказала.
Нет, не из школы, горячо перебила ее Хэл. И она знала, поэтому я здесь в частности. Я надеялась, что вы поможете мне узнать. Этот человек был в Трепассене тем летом, а история скорее всего произошла в августе. Голубоглазый мужчина, может быть, юноша. Кто это мог быть?
В Трепассене? Лиззи нахмурилась. Мне ничего об этом не известно. Помню, пару раз приезжали друзья детей. К Эзре, у него тогда был школьный друг, по-моему, хотя я не помню тем летом или на год раньше. И глаз их я не помню. А у Абеля были какие-то университетские друзья родом из Корнуолла и Северного Девона; бывало, кто-то из них приезжал на денек, особенно когда твоей тетки не было дома. Дом совершенно преображался, когда она уезжала. Прости, спохватилась Лиззи, заметив выражение лица Хэл. Я бы хотела рассказать больше, но, если бы я сказала, что помню, это было бы неправдой. А когда дети стали постарше, я приходила всего пару раз в неделю. У миссис Вестуэй просто не было денег на постоянную помощницу по дому, да и потом, у меня уже появились свои малыши.
Не переживайте, успокоила ее Хэл, стараясь не выдать своего отчаяния. Источник надежды, на который она так рассчитывала, иссяк. Скажите а что было потом? С письмами.
А-а Ну, это был настоящий скандал. Мод в декабре пригласили на собеседование в Оксфордский колледж, и, пока ее не было, отношения между твоими троюродной бабкой и мамой совсем испортились. Неловко признаваться, но всякий раз, уходя с работы, я испытывала облегчение. Я слышала, как миссис Вестуэй кричала на Мэгги, хотя это происходило высоко на чердаке. Чем она только ей не угрожала, если та не скажет, кто отец ребенка. А твоя мама все умоляла и плакала. Один раз я видела, как она шла в ванную, так у нее под глазом был синяк и разбита губа. Сейчас я жалею, что ничего не сделала, но Она умолкла и, сморгнув, вытерла уголок глаза. Ну а потом Мод вернулась. Ей будто воссиял свет, что-то вроде этого. Сказала, что получила где-то безусловное предложение, по-моему, в каком-то женском колледже, так что учиться ей больше не нужно, хватит. Но она просила меня не говорить матери, и в январе ее вызвали еще на собеседование, по крайней мере, она так сказала. Впоследствии я засомневалась, что это действительно было собеседование, скорее всего просто предлог уехать. Вот так и началась переписка. Мэгги сидела тут и писала Мод иногда в Оксфорд, иногда в Брайтон. Мод оттуда отвечала, а я превратилась в почтальона, все таскала письма туда-обратно. Я тогда всерьез боялась за твою маму, боялась, что бабка зайдет слишком далеко, ударит ее как-нибудь так, что случится выкидыш или еще что-нибудь. Поэтому я была очень рада, что могу чем-то помочь.
А что было в письмах, вы не знаете? спросила Хэл. Она затаила дыхание в ожидании ответа, но Лиззи покачала головой:
А что было в письмах, вы не знаете? спросила Хэл. Она затаила дыхание в ожидании ответа, но Лиззи покачала головой:
Нет, я их не открывала. Видела только одно, и то потому что у твоей мамы не было конверта и она попросила меня его найти. Это было последнее письмо.
И что в нем было?
Лиззи опустила взгляд на колени, беспокойно затеребив розовыми пальцами желтые резиновые перчатки.
Я его не читала, сказала она наконец. Не такой я человек. Но оно было сложено так, что мне просто бросилось в глаза одно место, и я запомнила его на всю жизнь. Там говорилось: Мод, я собираюсь ему сказать. Но меня почему-то одолевают дурные предчувствия и очень скверно на душе. Пожалуйста, пожалуйста, поторопись. Я боюсь того, что может случиться.
Наступила долгая пауза. Лиззи сидела неподвижно, погрузившись в воспоминания, а Хэл снова и снова прокручивала в голове ее рассказ, чувствуя, как изнутри поднимается ледяной страх.
Кому начала она, но не договорила.