Да. Ответ почти потонул в шуршании гравия под ногами и шуме ветра в ветвях, и, поскольку Эзра не повел головой, Хэл повторила громче, постаравшись вложить в голос побольше уверенности: Да.
Отлично. Эзра покачал головой, однако не стал ничего объяснять и протянул ключи к низкой темной спортивной машине, припаркованной под деревьями на другом конце площадки. Машина тихонько пикнула, и сразу загорелись фары. Значит, не была заперта. Когда они подошли поближе, Эзра зло хохотнул и посмотрел вверх на дерево. Чертовы отродья, ругнулся он. Надо было матери их потравить.
Хэл не сразу поняла, о чем говорит новоиспеченный дядя. Она проследила за его взглядом и увидела сорок, нахохлившихся на пронизывающем морском ветру. Яркие глаза-бусинки следили за ней. Однако только когда Хэл опять опустила взгляд на машину, до нее дошло, что имел в виду Эзра. Сзади машина была чистой, но капот, покрытый дорогой матовой краской, и лобовое стекло, пришедшиеся как раз под дерево, были щедро усеяны плотными черными плюшками чем-то между птичьим пометом и кроличьим навозом.
Что это? спросила Хэл, опять подняв взгляд на деревья, а затем скривилась. Простите, глупый вопрос.
Вы верно догадались, довольно мрачно ответил Эзра. Не стоило забывать, что здесь машину ставить нельзя. Хардинг наверняка об этом помнил. Ну вот, пока я схожу за ведром, небольшая пауза. Простите, Хэрриет, мы точно опоздаем, но я не могу так ехать, а кроме того, эта гадость разъедает краску. Побудьте здесь, я постараюсь побыстрее.
Не волнуйтесь.
Она смотрела, как Эзра повернулся и пошел обратно по площадке, оставив ее наедине с машиной и птичьим стрекотом. Через несколько минут он вернулся с ведром теплой воды и коротко сказал:
Отойдите.
Хэл отошла как раз вовремя, поскольку Эзра окатил машину из ведра, от чего птицы разорались и поднялись в воздух. Правда, они довольно быстро успокоились и опять уселись на ветки.
Ну что, без настоящей мойки лучше не сделаешь, через какое-то время сказал Эзра. Давайте-ка садитесь, и уберемся отсюда подобру-поздорову, пока можно.
Когда они выехали через кованые ворота на дорогу, Хэл почувствовала огромное облегчение и невольно шумно вздохнула. Эзра покосился на нее, скривив рот в ироничной, но одобрительной улыбке.
Рад, что я такой не один.
О, Хэл вспыхнула, я вовсе не хотела
Ради бога. Со мной необязательно лицемерить. Жуткое место. Почему, вы думаете, мы все вырывались отсюда при первой возможности?
Простите. Хэл не знала, что сказать. Так странно, потому что, в общем-то, это очень красивый дом.
Просто здание, отрезал Эзра. Которое никогда не было домом, даже когда я тут жил.
Хэл ничего не ответила. Ей вспомнились слова Хардинга. Моя мать была ядовитой женщиной, и ее единственной целью в жизни было разливать свой яд, где только можно. Эзра вырос в такой атмосфере. Как и все они.
А если Хардинг прав? И решение оставить имение Хэл было последней местью его матери?
Меня Трепассен не интересует, сказал Эзра. Когда они подъехали к плохо просматривающемуся съезду, он обернулся назад через плечо и вписался в поворот дороги. Я приехал только для того, чтобы увидеть, что мать таки похоронили. Говорю вам это, Хэрриет, чтобы вы поняли: я не испытываю никакого неудовольствия в связи с ее завещанием. Продавайте. Раздирайте на части. Мне действительно все равно.
Понимаю, тихо ответила Хэл.
В машине стало тихо. Хэл соображала, что сказать, чтобы не дать Эзре задать вопросы, которые непременно прозвучат, если пауза затянется слишком надолго. Контролируй беседу, услышала она голос мамы. Крепко держи руль в руках, не уступай его клиенту. Ею вдруг овладело острое желание разузнать о прошлом мамы, о ее жизни здесь. Каково это было очутиться в Трепассене на правах кузины-сироты? Испытывала ли она ту же гнетущую тяжесть, о которой говорил Эзра, которую Хэл чувствовала и сама? Как долго она пробыла здесь? Неделю? Месяц? Год?
Может, спросить у Эзры? Ведь были же они знакомы. Фотография, которая грелась у Хэл в кармане, служила тому доказательством: они встречались, разговаривали.
Ваша ваша машина, сказала наконец Хэл, с трудом выдавливая слова. Левый руль, я только сообразила. Вы живете за границей?
Ваша правда. Минуту казалось, что Эзра не собирается объясняться, но затем он добавил: На юге Франции, недалеко от Ниццы. У меня там маленькое фотоателье.
Как чудесно. Зависть в ее голосе была неподдельной. Я один раз была в Ницце, со школой. Красиво.
Да, симпатичное местечко, лаконично заметил Эзра.
И давно вы там?
Лет двадцать.
Пока Эзра объезжал припаркованную на обочине машину, Хэл занялась арифметикой. Ему никак не больше сорока, значит, он уехал из Англии сразу после школы. Лондон был слишком близко.
А вы живете в Брайтоне, да? покосившись на нее, спросил Эзра.
Хэл кивнула.
Да. Там тоже хорошо, берег не так красив, как в Ницце, но Не знаю. Не могу себе представить, как это жить далеко от моря.
Я тоже.
Какое-то время они ехали молча. Только на окраине Пензанса Хэл кое-что пришло в голову и она решилась спросить: