Арлетта молча улыбнулась.
Я чувствую, я почти угадал! воскликнул Гидеон. Может быть, вы портниха? Белошвейка? Он схватил ее за руки и, повернув ладонями вверх, некоторое время рассматривал в свете уличного фонаря. Нет, не портниха руки мягкие, как кошачьи ушки. Знаете, что я думаю: вы продавщица в каком-нибудь шикарном универмаге. В каком? В «Дикинс и Джонс»?
Нет. Она рассмеялась.
В «Лиливайтс»?
Нет!
Тогда в «Либерти»! Точно, в «Либерти»!
Арлетта снова рассмеялся, и Гидеон с торжествующим видом воздел вверх сжатую в кулак руку.
Видите ли, проговорил он, я художник и должен уметь разбираться в людях, понимать их, читать по их лицам, как по книге, и все это я умею. В мире искусства я Шерлок Холмс. Пожалуй, я даже смогу угадать, откуда вы родом.
Ну, попробуйте, с вызовом сказала Арлетта. Ей и вправду было интересно, что у него получится.
Сейчас, конечно, это будет трудновато, рассмеялся Гидеон, но если бы вы позволили мне написать ваш портрет, я смог бы не торопясь понаблюдать за вами, понаблюдать при нормальном свете, и вот тогда, я думаю, мне бы удалось догадаться, из каких сказочных миров вы явились на нашу грешную землю.
За этим разговором они добрались до остановки автобуса.
Идем, Гидеон! Прощайся со своей красавицей. Мы хотим петь! крикнул кто-то из хористов.
Да-да, сейчас иду!.. отозвался Гидеон. Сейчас. Еще пару минут. Он снова повернулся к Арлетте. Между прочим, насчет портрета я совершенно серьезно. Мне очень хочется вас написать. Еще никогда в жизни я не видел таких изящных и тонких лицевых костей, как у вас. Снизойдите же к мольбе простого смертного! Ведь если я не смогу вас написать, я до когда жизни буду несчастен.
Арлетта посмотрела на него. Несмотря на выражение комического отчаяния, которое он напустил на себя, несмотря даже на безумные огоньки в глазах, Гидеон был весьма привлекательным молодым человеком примерно ее возраста или, может быть, на год или два постарше. Небольшие темные глаза были широко расставлены, нос прямой, губы полные и прекрасной формы. Арлетта даже подумала, что он был таким всегда, всю жизнь, каким-то образом миновав даже тот обязательный для каждого мальчишки период, когда, прежде чем превратиться из ребенка в мужчину, он становится неловким, угловатым, нескладным. И тем не менее она точно знала, что в ответ на его предложение она должна сказать твердое «нет». Она не должна позволить, чтобы незнакомый мужчина ее рисовал, даже если он действительно имеет в виду только это и ничего больше.
С другой стороны Настоящий портрет. Настоящий художник. Она представила себе его студию: светлая мансарда, забрызганные красками стены, букет полевых цветов в глиняном кувшине, крыши домов за окнами, продавленное кресло, а на нем спит худая и пугливая кошка Воображение ее разыгралось, и Арлетта представила, как сидит, обратив к свету лицо, а Гидеон то разглядывает ее, ненадолго выглянув из-за мольберта, то выбирает из стоящих в стеклянной банке кистей самые тонкие, чтобы как можно точнее изобразить черты ее лица. За работой он, конечно, гораздо спокойнее, чем сейчас; он не размахивает руками, словно ветряная мельница, он задает ей простые, внятные вопросы, а она отвечает на них легко и весело, сохраняя, впрочем, некоторую загадочность, которая делает женщин вдвойне привлекательными. А потом настанет день, когда мазки́ краски на бумаге или на холсте сложатся в ее лицо, и тогда она захлопает в ладоши и воскликнет: «Какая прелесть, Гидеон!»
Тем временем подошел ее автобус. Если точнее, это был даже не настоящий автобус, а что-то вроде грузовика с установленными в кузове сиденьями это был единственный общественный транспорт, который бедный послевоенный Лондон мог предложить своим обитателям. Рев его мотора вернул Арлетту с небес на землю, и она поспешно сказала:
Тем временем подошел ее автобус. Если точнее, это был даже не настоящий автобус, а что-то вроде грузовика с установленными в кузове сиденьями это был единственный общественный транспорт, который бедный послевоенный Лондон мог предложить своим обитателям. Рев его мотора вернул Арлетту с небес на землю, и она поспешно сказала:
Это очень лестное предложение, мистер Уорсли, но, боюсь, я слишком занята и не смогу его принять.
Она шагнула к автобусу, и Гидеон полез в карман, чтобы достать небольшое кожаное портмоне.
Пожалуйста, возьмите хотя бы мою визитку! с отчаянием в голосе воскликнул он, протягивая ей белый картонный прямоугольничек. Вдруг вы передумаете?!
Арлетта взяла визитку, и Гидеон помог ей подняться на ступеньку.
Благодарю вас, сказала она. Через несколько секунд она уже сидела на автобусном сиденье, глядя в залепленное мокрым снегом окно. За окном Гидеон и его хористы, собравшись в круг, во все горло затянули «Доброго короля Вячеслава». Вот он обернулся, чтобы проводить взглядом отъезжающий автобус, на мгновение их глаза встретились, и Арлетта увидела перед собой не молодого льва с огненным и безумным взглядом, а маленького мальчика ранимого и немного печального. Улыбнувшись, она помахала ему рукой, он в ответ тоже поднял руку, а еще через секунду пропал, затерялся в кружащемся снегу.