Послушайте, мистер Каперс, сказала Арлетта сердито. Я что-то не совсем вас понимаю
А тут и понимать нечего, мисс де ла Мер. Он улыбнулся ей ласково и нежно. К сожалению, сейчас мое положение в обществе недостаточно определенно, чтобы сделать вам официальное предложение, но уверяю вас: из всех женщин, которых я когда-либо встречал, вы единственная, с кем я хотел бы жить вдвоем в маленьком домике. Другие женщины они нередко вызывают у меня желание поскорее сесть на пароход и уплыть куда-нибудь подальше, но ты другое дело. Ты вызываешь у меня желание поселиться в таком месте, где я мог бы каждый день видеть твое лицо, где я мог бы обнимать тебя и наблюдать, как ты меняешься, взрослеешь, становишься старше. С тобой мне хочется стать зрелым мужчиной, остепениться и зажить нормальной семейной жизнью.
Арлетта наморщила нос.
О, мой несравненный Годфри!.. Твои слова меня просто пугают.
Он удивленно посмотрел на нее.
Пугают?.. Почему?
Такие девушки, как я, не хотят, чтобы мужчины мечтали остепениться и жить тихой и скучной жизнью в маленьком домике. Я хочу, чтобы мой избранник мечтал о большом доме, о больших приключениях и о множестве поразительных и захватывающих вещей, которые мы могли бы делать вместе.
Годфри потешно выпучил глаза и рассмеялся.
О, да! согласился он. Конечно. Большой дом. Большая собака. Большая семья. Ты можешь представить наших детей, Арлетта?..
Она с готовностью кивнула. Уже не раз, лежа без сна в своей кровати, она воображала себе детей, которые могли бы быть у них с Годфри.
Я стараюсь, очень стараюсь объяснить тебе одну вещь, Арлетта. Ты мне нужна. Я хочу, чтобы ты была моей, а я твоим. Навсегда, до самой смерти. В большом доме, в маленьком какая разница?.. Для меня никакой. Даже если мы с тобой убежим от всех, сядем на корабль, который уплывает в неведомые страны, для меня это не будет иметь значения, если ты будешь со мной. Ты понимаешь меня, Арлетта?..
Она закрыла глаза и почувствовала, как легкий сентябрьский ветерок проносится над ней, сквозь нее. Она тонула, растворялась в его словах, которые она понимала, чувствовала всем своим существом каждым нервом, каждой жилкой, каждой косточкой.
Я твоя, Годфри, сказала Арлетта. Навсегда.
Он крепко прижал ее к себе.
Тогда пусть это «навсегда» начнется сегодня, сейчас.
41
Когда на следующий день Бетти вернулась с работы, Джон Любезноу уже свернул свой лоток и уехал, и она почувствовала себя разочарованной. Она надеялась, что он все еще будет на рынке и она сможет поделиться с ним впечатлениями от своего первого рабочего дня. Но Джона не было, а ей очень хотелось с кем-нибудь поговорить. Может, позвонить Белле, подумала она. Или матери? Или даже Джо-Джо, хотя из собственного печального опыта ей было прекрасно известно: по телефону она была в состоянии понять не более трети того, что́ он говорил. Но, порывшись в кошельке в поисках двадцатипенсовиков, Бетти только вздохнула, сообразив, что для долгого, обстоятельного разговора у нее слишком мало монет.
И все же ей было совершенно необходимо с кем-нибудь поговорить!
Ведь сегодня случилось так много всего.
Сначала к Эйми зашла сама Изабель оДелл, чтобы позаимствовать сервировочное блюдо.
Потом Бетти пила чай с няней знаменитых Тоддов и двумя их детьми совершенно неуправляемыми, к слову сказать. Няня от них просто рыдала.
В ванной комнате она видела гипсовую отливку вагины Эйми.
В парке она играла в футбол с Донни и его маленьким приятелем Джексоном, который оказался сыном популярного киноактера Джонни Клайда.
И тут Бетти вспомнила о своем новом телефоне, который лежал у нее в сумочке. О новеньком сотовом телефоне, который Эйми вручила ей утром и даже разрешила совершать с него частные звонки «в пределах разумного, моя дорогая». Взлетев по лестнице к дверям своей квартиры, Бетти ворвалась внутрь, молниеносно скрутила сигарету, налила себе чашку чая и устремилась на площадку пожарной лестницы. Здесь она закурила и некоторое время рассматривала черную коробочку телефона. Эйми вкратце объяснила ей, как пользоваться этим чудом современной техники, но сейчас Бетти никак не могла припомнить, какая кнопка для чего нужна. Наконец она разобралась, что к чему, и набрала номер Беллы.
Угадай, откуда я тебе звоню! сказала она, когда Белла взяла трубку.
Из президентского номера в «Ритце»?
Нет.
Из «Нептуна»?
Нет.
Из чрева земли?
Нет, я звоню тебе с улицы.
Что?
Да-да, я стою на пожарной лестнице и звоню тебе по своему новому мобильному телефону.
Круто! восхитилась подруга. Только Разве ты можешь позволить себе мобильник на те гроши, которые платят в «Вендиз»?
Ах, Белла, здесь так много всего произошло! Ты мне не поверишь!..
К тому моменту, когда Бетти закончила свою повесть (начинавшуюся произнесенной небрежным тоном фразой: «Буквально на днях я разговорилась в одной местной забегаловке с самим Домом Джонсом» и заканчивающуюся триумфальным: «И завтра я поведу его детей в «Домик Белоснежки»!»), экран мобильника показывал больше тридцати минут разговора, оплачивать который предстояло Эйми Метц.
Черт!.. сказала Бетти. Извини, но мне пора закругляться. Этот звонок обойдется мне фунтов в сто, не меньше!..