Еще полчасика и мы зависли над указанной точкой. Горыныч, заметно взбодрившийся в теплом климате, медленно махал крыльями, удерживаясь на одном месте, а мы с дедом наклонились, пытаясь рассмотреть, что же там под нами.
Смотри, внучек, а ить не обманул лягушонок наш! Вона дворец видать!
Смотри, внучек, а ить не обманул лягушонок наш! Вона дворец видать!
Действительно, сквозь прозрачную воду виднелись остроконечные верхушки башен, крыша дворца, да и большие силуэты рыб, а может и местных придворных, шнырявших вокруг.
Ну давай, посол, хихикнул Михалыч, спихивая Бульктерьера с Горыныча, передавай привет своему царьку!
Дед, ну что ты делаешь? заорал я, провожая взглядом летящего вниз посла.
А зачем он нам сдалси, внучек? резонно ответил дед.
Ты бы хоть развязал его
Небось не утонет, отмахнулся дед. Сейчас доклад сделает и придёт нас цельная толпа с пряниками встречать.
Я сюда не за пряниками прилетел. Горыныч, твой выход! Вскипяти водичку, устрой им баньку во дворце!
Горыныч радостно угукнул, примерился, спустился пониже, а потом опустил вниз головы, согнув длинные шеи под прямым углом вниз.
На счёт три, пробасила правая голова. Раз, два поехали!
Из каждой пасти с рёвом вырвался столб огня и устремился вниз, где у самой воды, столбы сплелись в одну мощную, огромную и яростную, в десять обхватов, струю плазмы.
От воды облаком рванул пар, перекрыв нам обзор. Мы с дедом закашлялись, но тут же радостно завопили, подбадривая Горыныча, а тот и не думал прекращать выпаривать море над дворцом.
Давай, Горыныч, жги гадов! в восторге орал я.
Добавь парку иродам! подпрыгивал, размахивая руками дед.
Не знаю, что там происходило под водой, но поверхность моря бурлила как кастрюля с супом. Диаметр кипящего круга был уже, наверное, метров сто, когда левая голова, прекратила пулять плазмой и, повернувшись к нам довольно подмигнула:
Красота, Федь, а? Передохну чуток мы теперь по очереди будем.
Головы выдохлись, и теперь одна голова продолжала извергаться пламенем, а две других отдыхали и накапливали сил для нового захода. Сменяя друг друга, они постоянно удерживали в воздухе огненный столб и вода, ранее разогретая тройным залпом, не переставала кипеть.
С детства люблю на огонь смотреть, проорал Михалыч. Жарь, Горыныч!
Горыныч, ты не устал? заорал в свою очередь я.
Не, Ваше Кощейство, ухмыльнулась средняя голова, мы так долго еще могу. Только потом покушать хорошо бы.
Покушаешь, не переживай, я повернулся к деду. Как думаешь, может, хватит уже?
Жмот ты, внучек! Как есть, жмот! И ладно бы своё зажал, а тут чужое. Ну, пуляет Горыныч, не жалуетси, ну и пусть себе дитятко резвится. На вот лучше пирожок.
Пирожок оказался с яйцом и луком. А второй с ливером. Пришлось шлем стаскивать, уж больно аппетитные пирожки были. Дед на меня ругается, жмотом обзывает, а сам не мог в свой безразмерный кошель побольше пирожков напихать. Ну что это всего два пирожка для измождённого битвой организма?
Может в картишки, внучек? минут через десять, предложил заскучавший Михалыч.
Не, деда, вон ветер какой, никакого удовольствия карты всё время придерживать. О, смотри, машут вроде бы? Да не туда, вправо смотри!
Дед прищурился:
Точно, внучек, плот какой-то что ли?.. А на ём с пяток образин каких-то тряпкой машут. Летим, послушаем, чего хотят?
Потерпят, отрезал я. Мы им что, собачки? Нам махнули, мы и побежали хвостиком виляя. Жги, Горыныч, не останавливайся.
Ну и то верно, вздохнул дед. Эх, сколько рыбки пропадает, а внучек? Сюда бы картошки покрошить, да лучку добавить, от знатная уха бы была!
Ничего, дома отъедимся. А больше нет пирожков?
Пахло снизу вкусно и сидение над морем в облаке этих ароматов, да на голодный желудок, начинало походить на пытку. Наверное, голод и спас всё морское царство от полного выкипания. Промаявшись еще с полчаса, я заорал Горынычу:
Всё, хватит! Выключай горелки и полетели к парламентёрам!
К которым? повернулась правая голова. Они вона уже с четырех сторон нам машут.
Хм, точно, а я и не заметил.
Давай туда, где народу побольше, а морды понаглее. Подлети и спустись метров на десять.
А метры это сколько по-нашему? озадачился Горыныч.
Уф-ф-ф Ну чтобы нормально поговорить можно было и в тоже время, чтобы кирпичом в нас не запустили.
Я им запущу, проворчал Горыныч, разворачиваясь к наиболее многочисленной делегации морских жителей.
Плот оказался панцирем огромной черепахи, на котором стояло с десяток чешуйчатых морских жителей. Впереди всех в гордой, я бы даже сказал, наглой позе стоял высокий плотный мужик в богатых нарядах, а рядом с ним едва доставая ему головой до плеча, замерла тоже чешуйчатая, но довольно симпатичная дама. Может быть и ошибаюсь, но исходя из моего опыта, морские дамы выглядели куда миловиднее своих представителей сильного пола.
Внучек, кажися царь ихний, пихнул меня в бок Михалыч.
Ох, да не пихайся ты, дед! Сейчас разберемся, я свесился на бок и заорал: Эй, мужик! Ты что ли царь тут будешь?
Мужик побагровел, потом позеленел и уже открыл было лягушачью пасть с множеством мелких острых зубов, но вперёд шагнул другой земноводный, судя по следующей фразе дворецкий: