Толкать речи Николай Дмитриевич умел, хотя и не любил. Говорить много и ни о чём обязывала должность, вот он и научился лить воду в уши подчинённых и проверяющих. Впрочем, к чести генерала, он всегда выдерживал время таким образом, чтобы это звучало солидно, но при этом не заставлять солдат и офицеров изнывать на плацу пока он упражняется в красноречии.
Вот и теперь, не успели курсанты как следует пропечься под знойным африканским солнцем, как их отправили получать вещевой паёк и заселяться в общежитие. Места в Кремле было более чем достаточно, и каждый из прибывших получил индивидуальную комнату.
Инга заселилась одной из первых, пока остальные стояли в очереди за кондиционерами. Комфортную температуру тела она поддерживала на уровне рефлекса, но таким умением могли похвастаться далеко не все. Дело было даже не в стихии, хотя владеющим землёй приходилось туже всех у них просто отсутствовали подобные техники. Разве что покрыть себя слоем земли или глины, но и тогда при здешней жаре уже через полчаса любой маг ощущал себя словно гусь, что запекается в собственном соку.
Основной проблемой был контроль. Слишком аккуратным нужно быть чтобы не навредить ни себе, ни другим. С этим особо тяжко обстояло дело у воздушников. Они создавали вокруг себя ветровой кокон, но не все могли сделать его достаточно маленьким, а жара заставляла увеличивать скорость потоков. Вот и получалось малейший просчёт, и ладно если оболочка просто лопнет и всех обдаст сквознячком. Нередко у неумелого мага предметы мебели становились орудиями массового поражения, разлетаясь по сторонам с огромной скоростью.
Вот и сейчас бедняги, кто ещё не овладел в должной мере техниками контролирующими температуру тела, воевали с интендантами, пытаясь получить рабочее техномагическое устройство, а не груду бесполезного железа, которые ушлые прапорщики и старшины впаривали курсантам не взирая на ранги и древность рода. Причём делали они это скорее из любви к искусству обмана ближнего своего, чем по необходимости на складах мало того что был запас новых кондиционеров, так и старые можно было оперативно починить, оформив заявку в мастерскую гномам.
Но нет, каждый год какое-то количество кадетов из тех, что не сумели найти подход к сердцу, разуму или кошельку унтер-офицеров, заведующих материальным хозяйством корпуса, получали на руки бесполезные железяки. Впрочем, начальство знало об этой афере и даже одобряло жертвам приходилось волей-неволей развивать коммуникационные навыки и договариваться с теми же гномами. Либо пытаться сделать всё самому, что регулярно приводило к происшествиям, зато их жертвы, отлежавшись в лазарете и растеряв значительную долю самоуверенности и дури, гораздо легче вливались в тяготы военной службы.
Инге же оставалось радоваться, что её минули все эти разборки, и не потому что она не смогла бы выбить для себя рабочий охладитель. Глупо быть воспитанной дедом-генералом и его ближниками, умеющими шинковать мелкими дольками всё живое и неживое, но мало что соображавших в маленьких девочках, и не проникнуться армейскими порядками. Просто находиться в толпе для девушки было просто физически невыносимо.
Пусть даже сплетни ещё не успели разлететься по Арапову Кремлю, в чём лично Снегурочка сильно сомневалась, оставались кадеты, которые не преминут отыграться на подвернувшейся жертве. Жаль только, что завтра, хочешь не хочешь, а придётся идти на службу, знакомиться с куратором и начинать стажировку то, зачем она сюда, собственно, и приехала. Личная жизнь это хорошо, но она обещала деду выпуститься с красным дипломом и намеревалась сдержать своё обещание.
Так что лучшим выходом было принять душ и лечь спать. Конечно, будь тут Фальк Инга заскрипела зубами, буквально с кровью вырывая из себя мысли о женихе. Ещё ничего не решено. Она будет верить и ему, и Тигре. Всё это происки врагов, и они вместе посмеются над ними когда Александр поведёт их к алтарю. Сейчас же нужно лечь и уснуть. Завтра перед офицерами должна предстать не воплощение скорби или зомби не первой свежести, а истинная дочь рода Острожевых, внучка генерала Мороза, и да устрашатся враги.
Утро встретило девушку хорошим настроением и пением горна, играющего побудку. Мигом собравшись, Инга выбежала на плац, куда сползались остальные курсанты. Большинство были столь же бодры, но нашлись и те, кто еле передвигал конечностями. В основном это были всё те же неудачники, ночевавшие в жуткой духоте, и практически не выспавшиеся, но к ним присоединились те, кто ещё не прошёл акклиматизацию и смену часовых поясов. Впрочем, в данный момент от них не требовалось ничего сверхъестественного, всего лишь пережить перекличку и сходить со всеми на завтрак, а в дальнейшем их проблемами будут заниматься наставники, которые и решат то ли дать выспаться и прийти в себя, то ли отправить к лекарям, а может кому и выписать живительных люлей.
Обижаться на это не следовало, и уж тем более жаловаться родственникам. Не поймут и сами добавят, причём в объёме гораздо превышающем первые. А всё потому, что армия свято держалась за институт наставничества, напрочь отвергая массовое обучение. Лишь последние сто лет военные пошли на уступки, организовав классы для младших и унтер-офицерских чинов, но в вопросах подготовки офицеров всё ещё были чрезвычайно консервативны. Надо сказать, для этого имелись все основания.