Знала и все принимала. И до недавнего момента ее все устраивало. Быт налажен, и даже вполне комфортно, братва смотрит ей в рот, готовая исполнить любое желание. А еще было то, что всегда так привлекало Кьяру: таинственность и чувство беспредельной власти над окружающим миром вкупе с постоянной адреналиновой подпиткой. Что греха таить, она и сама любила поучаствовать в вылазках, получала кайф, впитывая, как губка, страх, исходящий от жертв, питаясь им. Она вдруг поймала себя на мысли, что на самом деле играет в вечное приключение, мрачное, темное приключение, именно играет, а не живет. Что та жизнь, обычная, которую она презирала, тихая, с бесхитростными радостями, пусть не такая сытая и обеспеченная, но уютная, спокойная, без ночных страхов, и есть настоящая. И она проходит мимо. А она, Кьяра, все играет и играет.
Кто знает, может, все, что случилось сейчас, как раз к лучшему? Может, это звоночек: хватит, пора на покой?
Естественно, Амиру она ничего такого не сказала.
А он, в свою очередь, тоже думал об этом. Правда, немного в другом ключе.
Амирхана можно было заподозрить в чем угодно, только не в сентиментальности и отсутствии воли. Иначе как бы ему удалось сколотить и, что еще важнее, удержать под своим началом отряд, состоящий из отпетых отморозков, эту вольницу, которая не признавала никаких авторитетов. И не просто удержать, а заставить соблюдать своеобразный «кодекс чести», непреложные правила, причем соблюдать везде и всегда, даже когда ты один, когда тебя, кажется, никто не видит.
Да, Амир университетов не кончал, но психологом оказался замечательным. Система, выстроенная им, была безупречна.
Люди, тщательно подобранные в отряд (он называл это именно отрядом, не признавая слово «банда»), были обязаны подчиняться ему беспрекословно. И они, в другое время и в других обстоятельствах отвергавшие всякую власть над собой, легко соглашались на это. Просто потому, что за послушание имели все, что душе было угодно. Все (или почти все) богатства, накопленные бандитами и хранившееся на том самом складе, который случайно обнаружил Али, принадлежали всем им и находились в общем пользовании. По крайней мере именно так было объявлено. Каждый не просто имел там свою долю, но мог пользоваться ею как захочет и когда захочет.
Амир прекрасно понимал, что удержать одной силой взрослых мужиков на острове невозможно. Не удержишь их и страхом. Поэтому каждый, кто хотел и когда хотел (исключения были, конечно, но это уже вопросы дисциплины), мог получить в хранилище кое-какую сумму и отправиться кутить в город. Полученных наличных хватало и на выпивку (на острове пить было категорически запрещено), и на девочек в борделях. И на покупки, если захочется побаловать себя (или свою пассию). Конечно, афишировать, кто они и откуда, было строжайше запрещено. Хотя все обо всем догадывались и без этого, да только кому какое дело, если клиент платит звонкой монетой?
Скажете, не бывает такого? Да чтобы мужик, выпив и расслабившись, не стал кичиться своим положением? Хвастаться богатством и «подвигами»? И будете правы. Не бывает. Вернее, не бывало. Зря, что ли, Амир щедро платит своим шпионам-соглядатаям? После того, как парочку особо зарвавшихся нашли на причале с перерезанным горлом, а другим, чьи «грехи» не тянули на столь быструю и скорую расправу, устроили показательную «порку» перед строем с подробным перечислением «заслуг», желающих нарушить обет оказалось немного. А если быть точным никого. Народ усвоил: командир щедро одаривает, но и наказывает жестоко. Вычислять соглядатаев даже не пришло никому в голову, это мог быть кто угодно, от хозяина притона или шлюхи, с которой провел ночь до нищего на базаре в «Старом городе». Стукачков знал только Максуд и пара человек из его ближайшего окружения, но эти молчали и будут молчать, даже если из-за их молчания Каспий выйдет из берегов и небо обрушится на землю.
Был и еще один пункт, одно правило, нарушить которое ни у кого не хватило бы смелости: с Артема уйти было нельзя. Впрочем, ничего нового, обычный принцип обычной мафии.
И все-то было отлично, и все-то работало как часы. До этого гребаного случая!
В том, что это не предательство крысы (конечно, без нее тут не обошлось), а сбой дала сама система, Амир стал думать после одного разговора с Кьярой.
Не раз и не два благодарил он Аллаха за то, что тот когда-то подарил ему эту женщину. Она и женой была замечательной, и собеседницей, и, что самое главное, единственным человеком, которому он мог безоговорочно доверять. Проверено. Не раз и не два. И советы дельные давала. Он, Амир, тоже не лыком шит, конечно, но горяч, под запал мог и дров нарубить. А Кьяра рассудительная, вовремя останавливала его, направляла. И всегда оказывалась права. Амирхан настолько привык советоваться с ней, что Максуд, которому такое положение совсем не нравилось где это видано, чтобы женщина совала свой нос в мужские дела? рискнул высказать все это командиру. Прибавив, что и братва недовольна атаманом баба правит.
Ну-ну. Недовольны, говоришь? И тебе не нравится. Я услышал тебя. Свободен.