Однако, что ж мы сидим, спохватился старик вдруг. Гуля, накроешь?
Гуля без единого слова скрылась куда-то и вскоре появилась вновь, неся несколько банок консервов и кастрюлю с кашей. Дядя Гена потер руки:
Устроим пир в честь гостя.
Михаил так и не понял, что это была за каша, но пахла она вкусно особенно когда ему плюхнули в миску кусок тушенки в белом жире. Врач жадно накинулся на еду.
Кушайте на здоровье, приговаривал тем временем дядя Гена. Эти консервы хоть сто лет пролежат и ничего им не будет.
Михаил был даже озадачен таким теплым приемом. Казалось бы, обитатели бункера вовсе не должны радоваться лишнему рту. Но, как выяснилось, у дяди Гены были далеко идущие планы.
Так ты из метро-то совсем ушел? Или так, прогуляться вышел?
Сложно, сказал Михаил. Я бы совсем ушел, только я там не один. Я с Ланкой.
Так в чем проблема? Приходите вместе.
Ей рожать скоро, откровенно сказал Михаил. Глаза дяди Гены вспыхнули интересом. Устинья едва заметно скривилась.
Беда-а! протянул дядя Гена. Когда родит, младенца не понесешь сюда. Да и женщину беременную я бы поостерегся из метро тащить по поверхности на такое расстояние. Тогда уж сам смотри. А только не прими за обиду, но при родах всякое бывает. Тем более теперь, когда и условий-то никаких. Ребенок, прости старика за откровенность, может и не выжить. Светочка крепким здоровьем, помню, не отличалась, бедная девочка.
Посмотрим, просто ответил Михаил. Ему казалось, он видит старика насквозь. Тот явно понимал, что снабжающий их продовольствием Антон недолго еще протянет. В лице Михаила нашлась бы ему хорошая замена, потому что один из доставивших Михаила в бункер добытчиков тоже явно был уже болен. А сидящие за столом двое парней, судя по всему, ни на что особо не годились, и старик небось сто раз пожалел, что притащил их сюда с собой.
Пока мне надо вернуться, сказал Михаил, но, может быть, через некоторое время Я ведь даже не ожидал, что вас здесь найду, думал, приду и нет никого, одни мертвые.
Дядя Гена вздохнул.
Чего ж явился тогда? устало проронил он. А впрочем, понятно. Чего и спрашивать. Потянуло на дом родной посмотреть. Ладно, приходи, как сможешь. Ты ж вроде в медицинском учился? Врач-то нам ой как нужен. Только бы зиму пережить. Ноги у меня не ходят почти беда. И собаки эти наверху. Приходят, скулят, но не пускать же их сюда. Самим скоро есть нечего будет. Да и потом, эти собаки уже не те, что прежде. От них лучше подальше держаться.
Это вы о чем? уточнил Михаил. Впрочем, кажется, он и сам уже понимал о чем.
Да ты подумай вот остались они без хозяев. Сбились в стаю. А кормить-то их уже некому. А вокруг-то трупы валяются. Как думаешь, что они тут ели все эти месяцы? То-то. Наших ребят-то они, вроде, знают и не трогают, но кто их разберет. Все когда-нибудь в первый раз бывает. Думаю, если кто посторонний придет вдруг, они его и порвать могут.
Меня сперва тоже чуть было не порвали, сказал Михаил. А вы думаете, сюда могут и другие наведаться?
Почему нет? Ты вот пришел, может, и еще кто придет. Может, уже приходили, да на собак нарвались. Конечно, про бункер люди не знают, но если вдруг кто мимо пойдет, может следы увидеть.
Михаил подумал, что насчет «переживем ли зиму» старик явно прибедняется наверняка позаботился о том, чтоб запасы сделать, гоняя наверх безотказного Антона и двоих добытчиков. Дядя Гена, несмотря на кажущуюся немощь, явно был идейным вдохновителем и организатором, ненавязчиво руководившим жизнью бункера.
Они поговорили еще немного и Михаил посоветовал дяде Гене, что принимать, чтоб облегчить боль, хотя и понимал, что старость не лечится.
Почему нет? Ты вот пришел, может, и еще кто придет. Может, уже приходили, да на собак нарвались. Конечно, про бункер люди не знают, но если вдруг кто мимо пойдет, может следы увидеть.
Михаил подумал, что насчет «переживем ли зиму» старик явно прибедняется наверняка позаботился о том, чтоб запасы сделать, гоняя наверх безотказного Антона и двоих добытчиков. Дядя Гена, несмотря на кажущуюся немощь, явно был идейным вдохновителем и организатором, ненавязчиво руководившим жизнью бункера.
Они поговорили еще немного и Михаил посоветовал дяде Гене, что принимать, чтоб облегчить боль, хотя и понимал, что старость не лечится.
Пора мне обратно, спохватился он наконец, надо успеть до рассвета, иначе хватятся. Ну, вы держитесь. Кто знает, может, и вернусь с Ланкой вместе.
Особо-то не задерживайся, старик, если соберешься, чтоб хоть кого из нас в живых застать, хмыкнул Гарик.
Будем ждать, эхом отозвалась Устинья, прежде едва замечавшая его при встрече.
Думаю, излишне просить тебя, чтобы ты о нашем убежище не распространялся? словно бы мимоходом бросил дядя Гена.
Никому ни слова, твердо сказал Михаил. Понимаю, не маленький.
Как только он вышел наружу, к нему вновь, скуля и визжа, кинулся Мальчик.
Я скоро вернусь, друг, бормотал Михаил, гладя его по спине, почесывая за ушами. Ты только дождись меня, ладно? Я тебя подлечу, лохматый, ты только постарайся пережить зиму.
Сердце у него щемило, словно Мальчик и впрямь понимал его слова. Это было даже хуже, чем в прежней жизни врать родителям. Но тут Михаил вспомнил, что говорил о псах дядя Гена, и внутренне содрогнулся. Может ли быть, чтобы собаки, уже отведавшие человеческого мяса, все же делили людей на своих и чужих? Но он не мог относиться к Мальчику как к хищнику, в конце концов, в том, что случилось с псами, виноваты были сами люди.