Обстановка кухни вновь перенесла меня в тот день, когда я побывал здесь последний раз. Тут я вспомнил, что собирался у Линды кое-что спросить.
В воскресенье, когда Нил с Сэмом нашли тело, начал я, бросив взгляд на дверь в гостиную, чтобы удостовериться, закрыта ли она, вы упомянули, что знали, будто это Салли Палмер, так как видели сон о ней.
Линда возилась возле раковины, ополаскивая чашки.
Просто совпадение, я думаю.
Тогда вы сказали по-другому.
Я была расстроена. Мне вообще не следовало ничего говорить.
Линда, я не пытаюсь над вами как-то подшутить, просто
«Просто» что? Я уже и сам не знал, что хотел выяснить. Но раз начал
В общем, я хотел спросить А вы не видели других снов? Про Лин Меткалф?
Линда замерла у мойки.
Я бы никогда не подумала, что людей вроде вас может интересовать нечто подобное.
Простое любопытство.
Она подарила мне очень внимательный взгляд. Взвешивающий, оценивающий. Стало не по себе. Потом дернула головой: «Нет». И добавила про себя пару слов, но так тихо, что я не сразу их разобрал.
Только я собрался расспросить ее поподробнее, как распахнулась дверь. В проеме стоял Гарри Йейтс и подозрительно нас разглядывал.
Я думал, вы закончили.
Да, уже собрался уходить, ответил я.
Он подошел к холодильнику, открыл его. На магните, косо прилепленном на ржавеющей по краям дверце, виднелась надпись: «Начни день с улыбки». А под ней скалящий зубы крокодил. Гарри вынул банку пива и распечатал ее. Словно меня не было рядом, он сделал длинный глоток и, опуская руку, глухо отрыгнул.
Так я пошел? сказал я Линде. Она нервно кивнула.
Ее муж следил за мной из окна, пока я возвращался к своему «лендроверу». По дороге к поселку я размышлял над словами Линды Йейтс. Отрицательно ответив на вопрос про сны с Лин Меткалф, она добавила кое-что еще. Всего два слова, которые были произнесены так тихо, что я едва их услышал: «Еще рано».
Какие бы нелепые слухи обо мне ни ходили, я не мог не обращать на них внимания. Понятно, что сплетни лучше встретить лицом к лицу, пока шепоток не перерос в нечто худшее, но, направляясь к «Барашку», я все же испытывал доселе незнакомое дурное предчувствие. Гирлянды на памятнике Деве-мученице уже увяли, поникнув головками мертвых цветов. «Надеюсь, это не предзнаменование», сказал я себе, проезжая мимо полицейского автофургона, припаркованного на центральной площади. Внутри, залитые вечерним солнцем, сидели два скучающих полицейских, кинувшие в мою сторону безучастный взгляд. Я остановился возле кабачка, сделал глубокий вдох и толкнул дверь.
Первое, что я подумал, ступив внутрь: «Линда преувеличивала». Люди бросали взгляды в мою сторону, однако все сопровождалось обычными кивками и прочими приветствиями. Может быть, довольно сдержанными, хотя этого следовало ожидать. Веселиться и шутить никто пока не собирался.
Я прошел к стойке и заказал пива. В углу стоял Бен Андерс, занятый беседой по мобильнику. Прервав разговор, он приветственно махнул рукой. Как всегда, Джек неторопливо нацедил мне в стакан пива, задумчиво созерцая, как золотистая жидкость гонит вверх пену. «Должно быть, предостережения Генри сделаны не по адресу, подумал я с облегчением. Люди меня все-таки знают!» И здесь в стороне кто-то кашлянул.
Уезжали куда-то?
Это был Карл Бреннер. Поворачиваясь к нему, я заметил, что в кабачке воцарилось молчание. «Прав был Генри», понял я.
Говорят, вас последние пару дней что-то не было видно, продолжал Бреннер. По его раздраженному лицу с набрякшими веками стало ясно, что он подшофе.
Да, пожалуй.
Что так?
Кое-что надо было сделать. Как бы ни желал я оборвать пересуды, я не позволю загнать себя в угол. Или дать еще больше поводов для сплетен.
А я слыхал по-другому. В его глазах желтым огнем горела злоба, рыщущая в поисках цели. Слыхал, что за вами полиция приходила.
Стало совсем уже тихо.
Было дело.
И чего они хотели?
Совета хотели.
Совета? Он даже не попытался скрыть изумления. Какого такого совета?
Это вы у них сами спросите.
Я тебя спрашиваю.
Злоба наконец-то нашла точку опоры. Я обвел глазами комнату. Кое-кто уткнулся в свою выпивку. Другие пялились на меня. Приговор еще не вынесен, но это дело времени.
Ежели кому есть что сказать, пусть выкладывает, сказал я как можно спокойнее и стал в упор смотреть собравшимся в глаза, пока они не начали один за другим отворачиваться.
Коли других не найдется, я сам скажу. Карл Бреннер поднялся на ноги. Он одним глотком махнул все, что оставалось в стакане, и грохнул им об стол. Ты у них
Я бы на твоем месте поостерегся.
Возле меня из пустоты возник Бен Андерс. Я был рад его видеть, и не просто за обнадеживающие габариты, но и за поддержку, которой мне так недоставало.
Не лезь, сказал Бреннер.
А я и не лезу. Хотел просто остановить, а то как бы не пришлось тебе завтра пожалеть о своих словах
Не собираюсь я ни о чем жалеть.
Прекрасно. Как Скотт, кстати?
Вопрос слегка остудил пыл Бреннера.
Чего?
Твой брат. Как у него с ногой? Которую доктор Хантер подлечил тем вечером?
Бреннер стушевался. Ответил хмуро:
Нормально.
Как хорошо, что наш доктор не берет плату за сверхурочные, доверительно сообщил Бен. Он обвел глазами комнату. Осмелюсь сказать, у большинства из нас есть причины быть ему за это благодарными.