Я мог бы вечно слушать их торжественную поступь.
На решетчатом поду камина тлеют поленья, источая терпкую сладость сосны. Высокие книжные полки опоясывают стены, а лампы освещают углы мягким сиянием. В центре столешницы вишневого дерева белая ваза, полная апельсинов. На душе тепло от привычных очертаний комнаты. Мне знаком этот дом, хотя я бываю здесь только во сне. Тут живут Кара и Алиса, обитатели моих сновидений. Дом нашей семьи.
Радость переполняет так, что я не в силах ее сдерживать. Кара сидит на софе напротив, Алиса калачиком пристроилась у нее на коленях. Однако лица их печальны. Мне хочется растормошить их, убедить, что все в порядке. Да, теперь все в порядке. Мы снова вместе.
Отныне и навечно.
Кара осторожно спускает Алису на пол.
Пойди поиграй, будь умницей.
Но я хочу быть с папой!
Нет-нет, не сейчас. Нам надо поговорить.
Разочарованно надув губки, Алиса подходит и обнимает меня. В руках я чувствую тепло и неподдельную реальность ее хрупкого тельца.
Ну, иди, деточка. Я целую ее в макушку. Волосы нежны, точно шелк. Я буду здесь, когда ты вернешься.
Она серьезно смотрит мне в глаза.
До свидания, папа.
Я провожаю ее взглядом. У двери Алиса оборачивается, машет мне рукой и исчезает. Сердце так переполнено чувствами, что я не могу говорить. Кара по-прежнему смотрит на меня через стол.
Что случилось? спрашиваю я. Что-то не так?
Дэвид, это ложь.
Я смеюсь, не могу удержаться.
Какая ложь? Все замечательно! Разве ты не чувствуешь?
Увы, даже моя радость не может прогнать печаль Кары.
Дэвид, это наркотик. Тебе все кажется из-за него. Он лжет. А ты должен бороться.
Я не понимаю, что ее беспокоит.
Мы снова вместе. Разве ты не этого хотела?
Да, но не так.
Почему? Ведь я с тобой и Алисой. Что может быть важнее?
Речь не только о нас. Или о тебе. Уже давно все иначе.
В лицо моему восторгу веет первым дыханием холода.
О чем ты?
Ты ей нужен.
Кому? Алисе? Ну конечно, нужен!
Впрочем, я уже понял, что она говорит не о нашей дочери. Мое ощущение счастья под угрозой. Стараясь продлить его как можно дольше, я иду к столу и беру из вазы апельсин.
Хочешь?
Не отрывая взгляда, Кара молча качает головой. В моей руке лежит оранжевый фрукт. Я чувствую его тяжесть, ясно вижу пупырчатую кожицу. Если начать чистить апельсин, брызнет сок. Кажется, я вот-вот услышу запах. Я знаю: он сладкий, пикантный. И еще я почему-то знаю, что если попробовать апельсин на вкус, я тем самым дам свое согласие. Дороги назад уже не будет.
Медленно, неохотно кладу я апельсин обратно. На грудь давит такая страшная тяжесть Я возвращаюсь и сажусь на свое место. Кара улыбается, а у самой в глазах слезы.
Ты об этом говорила? Помнишь, ты сказала: «Будь осторожен»? спросил я.
Она не ответила.
Разве еще не поздно? захотелось мне узнать.
На лице Кары мелькнула тень.
Не знаю Все на грани
У меня перехватило горло.
А ты и Алиса?
Ее улыбка полна тепла.
Все хорошо, за нас волноваться не надо.
Мы ведь больше не увидимся?
Она тихо заплакала, все еще улыбаясь.
Нет. Это тебе уже не нужно.
И у меня по лицу покатились слезы.
Я люблю тебя.
Я знаю.
Она подошла, и мы обнялись. В последний раз уткнул я лицо в ее волосы, в последний раз вдохнул их аромат не желая отпускать ее и в то же время зная, что иначе нельзя.
Береги себя, Дэвид, сказала она, и, ощутив на губах соленый привкус слез, я вдруг понял, что уже не слышу тиканья часов
а вместо этого нахожусь в темноте, парализованный и задыхающийся.
Я попытался вздохнуть и не смог. Грудь словно обручем стянуло. Запаниковав, я из последних сил сделал хриплый, астматический вдох, затем еще и еще Такое впечатление, будто меня обернули ватой, заглушив звуки внешнего мира. Как было бы просто сдаться и тихо утонуть снова
«Ты должен бороться!» встряхнули меня слова Кары. Прежняя эйфория превратилась в пепел. Диафрагма трепещет, протестуя против каждого вдоха. Но с любым, пусть самым незначительным, глотком воздуха дыхание становится все более уверенным.
Я открыл глаза.
Мир виден под каким-то сумасшедшим углом. Все движется, размазано, не попадает в фокус. Над головой плывет голос Генри:
я не хотел этого, Дэвид, поверьте. Увы, когда он ее забрал Что мне оставалось делать?
Сейчас я понимал, что действительно куда-то плыву. Точнее, еду. По коридору, сидя в кресле-каталке. Я попробовал было привстать и тут же немощно плюхнулся обратно. Стены завертелись еще быстрее, а вместе с ними начала набирать обороты память.
Генри. Игла.
Дженни!
Вместо крика из горла вырвался стон.
Тсс, Дэвид
Я вывернул шею, чтобы увидеть Генри, и тут же дико закружилась голова. Тяжело опираясь на коляску, он толкал ее по коридору.
Пешком.
Ничего не понимаю! Может, еще раз попробовать? Нет, в руках совсем не осталось силы. Я вновь обмяк.
Дженни «скорая помощь» выдавил я заплетающимся языком.
Эх, Дэвид, не будет никакой «скорой помощи».
Я я не понимаю
На самом-то деле я все понимал. Правильнее сказать, начинал догадываться. Ведь как заволновалась, как перепугалась Дженни, когда я нес ее в дом! «Он убьет меня!» А я-то думал, что она бредит, что речь идет о Мейсоне
О нет, не о Мейсоне она говорила