Бандиты, что торчали на втором этаже, вспыхнули, словно спичечные головки, когда Лом послал туда вторую гранату. Горящие люди вопили что-то нечленораздельное, размахивали руками и выпрыгивали из окон.
Последнюю долби по тем, что с заднего входа валят! заорала рация.
Последнюю? Так мы же ее приберечь собирались!
Гаси их!
А если промахнусь? Расстояние
Гаси, черт тебя дери!
Лом быстро перезарядился. Вновь засвистела реактивная граната. Исчезла, влетев в цех. Вновь вспышка, пыль и крошево. Стало видно, что основную массу людей накрыло обломками. Крыша не выдержала и обвалилась, похоронив под собой тех, кто не успел сориентироваться и выбежать наружу.
Негромко работали автоматы, пачками выкашивая группки растерявшихся врагов. Из обрушившегося здания выскакивали ошеломленные боевики, но не успевали они и оглянуться, как ловили пули и падали на землю.
Некоторым везло больше. Например, тем, кому посчастливилось выжить при обрушении крыши и не выйти на улицу. Эти счастливчики прятались за обломками и яростно отстреливались. Патронов не жалели без пяти минут покойникам патроны ни к чему.
Суки! Валят наших! Накрыли! Зажмут! орали с той стороны.
«Анархисты»?!
Слили нас! Нас кто-то слил!
Прикрой! Меняю позицию!
Лис высунулся из-за укрытия и расстрелял остаток магазина. Автомат забился в руках, словно живой. Две практически бесшумные очереди насквозь прошили двоих бандитов. Тела отбросило на алеющую траву.
«Никогда не кричи о своих задумках, безразлично подумал каратель. Сам виноват».
Снайперы. Лис сменил автомат на рацию. Снайперы! Ворон! Ворон, мать твою! Ты меня слышишь, придурок?
Да!
Отработай по тем, что прячутся возле груды металлолома. У гаражей. Сможешь?
Смогу.
Вали их!
Есть!
Автоматные очереди перечеркивали пространство и свистели над головами искателей и бандитов. Пули кромсали сухие ветви деревьев, рикошетами дзинькали о ржавые скелеты грузовиков и взбивали грунт у их голых, без резины, колес.
Рвавшиеся гранаты расшвыривали песок и пыль. Громыхало. С переменным успехом, но каждой из сторон удавалось снимать по одному человеку. С карты боя, как с шахматной доски, уходила очередная фигура. Чья-то жизнь.
Зона собирала свою кровавую жатву, а люди всячески потворствовали ей в этом.
Лис выглянул из-за изгиба толстой трубы и выжал спуск. Сталкер стрелял на опережение в троих ретирующихся бандитов. Того, что бежал первым, резко развернуло и кинуло в канаву. На груди второго растеклось темно-алое пятно, и он, нелепо перебрав ногами, завалился на землю. Третьего, что был ближе всего, добил Муха саданул из американского дробовика. Мощная штука, не поспоришь. Дробь снесла уголовнику часть лобной доли. Напрочь. Черная ткань его лыжной маски смешалась с плотью, кровью, волосами, черепной костью и мозговой жидкостью. Проще говоря, лицо превратилось в жуткое месиво.
Муха! Давай-ка к нашим, что заняли оборону у дороги!
Какого лешего творится, Лис? Муха изо всех сил старался перекричать грохот битвы. Они не похожи на отмороженное быдло. Организованы! И с хрена ли они назвали нас «Анархистами»? Откуда «Анархистам» тут взяться?!
Черт его знает! Поднасрали «Анархистам», вот и подумали
У меня дурное предчувствие!
Беги! Подсоби нашим!
А как же ты?
Сниму троих и за тобой!
Понял!
Лис залег за холмом.
« Это довольно странное чувство. Я помню, как первый раз убил человека, разговор Кона и Никиты почти годовой давности так не вовремя всплыл в памяти. Ты не должен стыдиться чувства удовлетворения. В первый раз в тебе что-то ломается, часть тебя умирает вместе с убитым врагом, но потом ты привыкаешь. Перестаешь замечать и заморачиваться. Пока не наступает момент, когда ты начинаешь получать от этого ни с чем несравнимое удовольствие. Но это будет нескоро, Кон. Ты спас нас. Ты убил того, кто изначально не заслуживал жить. Ты должен гордиться собой, а не разводить сопли!»
«К чему? К чему это?»
Засевший за «Москвичом» молодой картограф Кир поймал пулю. Обмяк и, оставив кровавый след, сполз по кузову.
Лис поднес ладонь к груди, где под комбинезоном висел православный крестик, крепко сжал и прошептал что-то неразборчивое.
Станция сменилась Карьером.
Как наяву
Хлесткий, словно удар плеткой, выстрел из снайперской винтовки. Сашка, словно в замедленной съемке, падает на колени и зажимает простреленный живот. Хрипит, держится за сочащуюся кровью рану. В последний раз поднимает глаза на заходящее солнце.
Воспоминание едва не стоило Лису жизни.
Спасло то, что он оглянулся и увидел типа, который подкрадывался к нему с боевым ножом. «Кобура пустая. Закончились патроны», смекнул сталкер.
Противник вскрикнул, взмахнул сталью и кинулся на искателя, вращая глазами, как безумный.
Сука! Тварь! Подонок! выпад за выпадом. Доберусь до каждого, на лоскуты порежу!
Кончик лезвия чуть не перерезал сонную артерию командира карателей, но сталкер в последний момент отпрыгнул, и острие лишь слегка чиркнуло по шее. Он стал пятиться и споткнулся о так некстати подвернувшийся камень. Упал и сразу же попытался передернуть к себе оружейный ремень. Получилось! В руки прыгнул еще теплый «Калашников». Лис истошно завизжал и до побелевшего пальца вдавил спусковой крючок застрекотала долгая очередь.