Но больше всего неприятностей возникло при возвращении. В вакууме скафандр раздулся, и, для того чтобы войти в шлюз с внутренним диаметром всего в метр, Леонову пришлось стравить более трети газовой смеси, что было довольно рискованно: давление внутри скафандра падало слишком быстро, и, если бы в крови космонавта оставалось достаточно растворённого азота, он начал бы выделяться в форме пузырьков, вспенивая кровь (то есть возникла бы декомпрессионная болезнь). Спасало ситуацию то, что внутри скафандра Леонов уже больше часа дышал чистым кислородом и к моменту возвращения на борт азота в его крови почти не было.
Второй проблемой стало то, что Леонов вплыл обратно в шлюз головой вперёд. Кто-то пишет, что космонавт запаниковал, другие утверждают, что это было вынужденное решение, поскольку из-за раздутого скафандра войти по инструкции, ногами вперёд, не получалось. Но в сам корабль входить головой вперёд было нельзя крышка люка открывалась внутрь, занимая треть объёма, и у Леонова не получилось бы развернуться, чтобы закрыть её за собой. Поэтому ему пришлось разворачиваться прямо в шлюзе, при метровом диаметре которого и длине в 2,5 метра это было очень непростой операцией. Кроме того, шлем Леонов открыл ещё до того, как шлюз достаточно заполнился воздухом, его лицо заливал пот, он ничего не видел.
Проблемы были и потом. Из-за тепловых деформаций после отстрела шлюзовой камеры нарушилась герметичность корабля, для компенсации система жизнеобеспечения начала подавать дополнительный кислород, и космонавты некоторое время до тех пор пока утечка не устранилась сама собой находились под угрозой пожара от малейшей искры. Кроме того, из-за проблем с автоматикой приземление Беляев проводил в ручном режиме, и в итоге «Восход» сел в глухой тайге в 180 километрах северо-западнее Перми спасение космонавтов тоже стало нетривиальной операцией.
Всё эти перипетии дали инженерам значительное количество ценной информации. Но если подумать, то Леонов рисковал каждую секунду. Он мог потерять сознание в вакууме, мог не поместиться в шлюз, разгерметизация угрожала пожаром, а нештатная посадка аварией.
Но наши космонавты справились, пусть и на пределе сил. Американец Эдвард Уайт вышел в открытый космос несколькими месяцами позже, 3 июня 1965 года. В вакууме он провёл 20 минут, и в той миссии тоже не обошлось без проблем. В частности, Уайт залюбовался красотами космоса (и, видимо, при этом хорошо себя чувствовал), из-за чего задержался на пять минут сверх положенного времени, и командир корабля Макдивитт уговаривал его вернуться. А когда Уайт уже был на борту, внутренний люк корабля наглухо заело при закрывании астронавты провозились с ним несколько минут и потом побоялись открывать второй раз (инструкция предписывала сделать это, чтобы выбросить отработавшее оборудование).
Интересно сравнить визуальные материалы Леонова и Уайта. Наши космонавты не делали фотографий только телесъёмку, и потому качество кадров с Леоновым очень низкое. Макдивитт же снимал Уайта многократно на зеркальный фотоаппарат и получились настоящие шедевры, впоследствии напечатанные на передовицах всех газет мира. Зато Леонов великолепный, кстати, художник нарисовал ряд эффектных полотен, изображающих то, что он видел в открытом космосе.
Это был удачный для нас, хоть и опасный этап космической гонки. Человек не просто полетел в космос, но и дотронулся до него.
Глава 34. Вопросы стыковки
11 и 12 августа 1962 года, с разницей в день, стартовали сразу два советских пилотируемых корабля «Восток-3» и «Восток-4». Это был первый в истории совместный полёт двух кораблей, и он навёл инженеров на простую и естественную мысль: могут ли корабли встретиться и состыковаться в космосе? Предварительные работы велись и в СССР, и в США. Знаменитый астронавт Базз Олдрин в 1963 году защитил диссертацию именно на эту тему «Управление сближением космических аппаратов на орбите».
В конструкцию кораблей американского проекта Gemini уже была заложена возможность стыковки в ручном режиме. Первую физическую попытку осуществили американцы Макдивитт и Уайт, уже встречавшиеся нам в предыдущей главе. В том же самом полёте, во время которого Уайт вышел в открытый космос, Макдивитт пытался пристыковать их Gemini 4 к оставленной на орбите специально для этих целей последней ступени ракеты-носителя Titan II GLV. Стыковка не удалась по ряду причин. В частности, у пилота не было ни радаров, ни другого оборудования для точного сближения; в то время как Макдивитт оценивал дистанцию примерно в 150 метров, Уайт полагал, что между кораблями от силы метров 60 настолько расходились мнения астронавтов в момент наибольшего сближения со ступенью. Иначе говоря, всё делалось на глазок, и глазомер был очень неточным. После нескольких бесплодных попыток, выработав рассчитанный для этой задачи объём топлива, Макдивитт сдался.
И всё-таки первую в истории стыковку провели американцы, выиграв этот этап космической гонки. 15 декабря 1965 года пилот Уолли Ширра приблизил корабль Gemini 6A на расстояние 30 сантиметров к находящемуся на орбите однотипному кораблю Gemini 7 они не были оснащены стыковочным оборудованием, но Ширра доказал возможность точного маневрирования при заданных условиях. А 16 марта 1966 года Gemini 8 под командованием Нила Армстронга успешно пристыковался к разработанному специально для этого эксперимента и запущенному ранее беспилотному аппарату Agena Target Vehicle. Вообще говоря, Agena Target Vehicle интересный этап развития американской космонавтики, прямого аналога которого в СССР не было. По сути, он представлял собой беспилотный корабль, запускаемый специально для отработки техники стыковки; всего в 19651966 годах на орбиту отправились семь таких беспилотников, два из них стартовали неудачно.