Лют надел клибанион греческий пластинчатый доспех, доставшийся ему как добыча с деревского воеводы Величара. Впереди него шли два телохранителя, позади отрок-оружничий с копьем, сулицами и вторым щитом. Неспешно продвигаясь, обстреливали всякое место, хоть сколько-то пригодное для засады: если там кто-то есть обнаружат себя, если нет стрелы потом соберем. Местность понижалась, пышные зеленые мхи обличали влажность почвы и близость болота.
Вдруг на тропе впереди показался бегущий назад Сосновец один из двух отроков передового дозора.
Там засека! Справа болото, слева грива посуше и на ней еловый бор.
Отправив человека передать новость Асмунду, Лют вскоре и сам увидел засеку: тропу преграждал созданный из толстых елей завал высотой в человеческий рост. Судя по виду, засека готовилась не наспех, с внутренней стороны ветки обрубили и вывалили на внешнюю сторону, чтобы еще прочнее прикрыть сидящих с той стороны.
И не успел он приглядеться, как из-за стволов вылетел с десяток стрел. Неопытные в военном деле Благожитовы ратники с перепугу принялись стрелять раньше, чем русы приблизились.
Йотуна мать! вполголоса выбранился Лют, вспомнив такие же засеки в земле Деревской.
Минувшей осенью он не раз отважно мчался вскачь на очень похожие завалы и обливался холодным потом впоследствии, осознав, сколько людей при этом было сбито стрелами, ранившими и разившими насмерть. Оружники сгрудились позади него на тропе, пристально осматривая окрестности. Густая зелень надежно укрыла бы любой отряд, вздумай дреговичи подобраться к ним из леса.
Чего делать будем, Свенельдич? спросил Альв.
Уместнее было бы Люту спросить об этом у него, но хирдман помнил, кто здесь вождь.
В лоб не полезем. Вон там как тебе? Лют кивнул налево, где поднималась покрытая ельником сухая грива.
Обходить? Ну, давай попробуем, Альв кивнул.
За мной! Лют призывно взмахнул мечом.
Его Телохранитель сверкнул серебром и медью в рукояти будто молния среди ветвей запуталась.
Когда из-за деревьев на повороте показался стяг Святослава белый сокол на красном поле, дорога уже была чиста. Пока перевязывали раненых, пока срубали стрелы, застрявшие в щитах, основное войско уже двигалось по свободной дороге. Лют с Енарем и всеми людьми пристроились за сотней Стегрима.
Видно, теперь Благожит близко, выдохнул Енарь. Засадные к нему припустили. Чтоб их разорвало!
Он был сильно раздосадован: его сотня уменьшилась почти на два с лишним десятка способных держать оружие, а настоящий бой еще и не начался!
Да не похоже, чтобы здесь близко было поле, Лют еще раз огляделся.
Местность ему не нравилась: низкая, болотистая. Тропа давала единственную возможность двигаться вперед, а случись еще какая засада деваться с нее будет некуда.
Тем временем к Асмунду и Святославу прибежал Иворов отрок передового дозора.
Там ручей впереди, через два перестрела! Или речка мелкая, или старица, леший ее знает!
Глубокий?
Брод есть?
Мост есть.
Асмунд и Хрольв переглянулись: не может быть такого, чтобы их пустили через мост без попытки задержать.
Два десятка по обе стороны! распорядился Асмунд. Заросли обстрелять, прочесать.
Кари, Богода, вперед! добавил Хрольв.
До подхода Святослава к Хотимирлю успели собраться около трех с половиной сотен ратников, не считая засевшего в лесу княжича Будима с его юной дружиной. Основательно все продумав, Благожит, Путислав и старейшины решили боя в поле не давать, а постараться истребить как можно больше русов внезапными выпадами из засады отбить охоту двигаться дальше. Путислав с основным войском стоял в лесу позади моста. Сотня ратников под началом тиходомского старейшины Добычада, что сидела на засеке и была Лютом оттуда выбита, отступила к броду. Теперь она перекрывала вторую переправу. От моста до брода было шагов пятьсот, но за изгибами густо заросшего русла от одного до другого не было видно.
Русы приближались к мосту. Наступал решающий миг Путислав понимал: если затеянное у переправы не даст нужного итога, то придется спешно отступать к Хотимирлю. Жен, детей и скотину загодя увели в городец, а мужам предстоит принять бой перед валом где надежды на успех почти не было. Дойди до этого полягут все. Княжий сын Будим уже прислал отрока с вестью, что около сотни русов осталось при лодьях; это означало, что численно силы примерно уравнялись. Но Благожит и старейшины понимали: их ратники уж слишком уступают русам, вскормленным с конца копья, и выучкой, и опытом, и вооружением. Тут трое на одного, пожалуй, мало будет.
И вот из-за деревьев показался передовой стяг. Перегородив тропу плотно сомкнутыми щитами их поместилось в ширину всего пять, русы из задних рядов принялись обстреливать заросли по сторонам моста. Стрелы с щелчками обрывали листья над головами, вонзались в стволы, за которыми укрывались Путиславовы ратники. Летели они так густо, что двое-трое даже были ранены, хотя русы стреляли вслепую.
Но на стрельбу им не отвечали. Можно было подумать, что за мостом никого нет.
Не прекращая сыпать стрелами, кияне приближались к воде. Мечи и секиры грохотали по щитам, отмечая шаги.