— Могут, конечно, но, ты здесь при чём?
— Так, если люди посчитали, будто бы решена проблема, но опасность всё равно остаётся, то значит, неправильно она решена.
— Ну и что, что неправильно?
— Дедушка сказал, что правильное решение должен найти я.
— Ну и как? Ты нашёл?
— Теперь да, папа.
Он стоял передо мной, мой девятилетний сын, мокрый, с пораненной рукой, но уверенный в себе.
И говорил он спокойным и уверенным тоном о решении проблемы хранения ядерных отходов.
Это было весьма странно. Ведь он — не учёный, не физик-ядерщик и даже не учится в обычной школе.
Очень странно. Стоит на берегу таёжного озера мокрый ребенок и рассуждает о безопасном хранении ядерных отходов.
Не надеясь на, хоть сколько-нибудь эффективное решение с его стороны по этой проблеме, а лишь для того, чтобы поддержать разговор, я спросил:
— Ну и как конкретно ты разобрался с этой неразрешимой проблемой?
— Из множества вариантов, я думаю, самым эффективным является их рассредоточение.
— Не понял, чего рассредоточение?
— Отходов, папа.
— Это, как?
— Я понял, папа: в малых дозах радиация совсем не опасна. В небольших количествах она содержится повсюду: в нас, в растениях, в воде, в облаках.
Но, если её сконцентрировать в одном месте, возникает реальная опасность.
В ядерных хранилищах, о которых рассказывал дедушка, искусственно сконцентрированы радиоактивные предметы в одном месте.
— Ну, это все знают. Радиоактивные отходы свозят в специально построенные хранилища, которые тщательно охраняются от террористов. Специально обученный персонал следит за тем, чтобы не нарушалась технология хранения.
— Всё так, папа. Но, опасность — всё равно существует. И катастрофа — неминуема, её причина — чья-то специальная мысль, навязываемое людям неправильное решение.
— Этой проблемой, сынок, занимаются научные учреждения, в которых работают люди с высокими учёными степенями. Ты — не учёный, науку не знаешь, а потому, не можешь решать такую важную проблему.
Её решением должна занимается современная наука.
— Но, результат, папа? Ведь, именно в результате решений современной науки и подвергается человечество большой опасности. Я, конечно, не учусь в школе, не знаю науки, о которой ты говоришь, но…
Он замолчал и опустил голову.
— Что означает твоё «но»? Почему ты замолчал, Володя?
— Я не хочу, папа, учиться в той школе и изучать науку, ту, которую ты имеешь в виду.
— Почему не хочешь?
— Потому, папа, что наука эта ведёт к катастрофам.
— Но, другой ведь, науки нет.
— Есть. «