Почему? удивилась она. Заглянула в мои непонимающие глаза, наклонилась вплотную к моему лицу.
Почему? удивилась она. Заглянула в мои непонимающие глаза, наклонилась вплотную к моему лицу.
Я неопределенно хмыкнул в ответ. Потёр повязку на руке одна сволочь достала меня клыками. Зараза, это был мой любимый плащ.
Болит? Может, посмотрю? она потянулась к бинту, намереваясь поправить.
Агнесса, девочка моя, прошу не играй с едой, ответил зло.
В смысле? личико обиженного котёнка.
Будто не понимала.
В смысле не надо ля-ля. Тебе хрен знает сколько столетий. Нас, однодневок, ты, скорее всего, рассматриваешь с гастрономической точки зрения. А если не врешь про убийства, то оснований интересоваться нами вообще не имеешь. Не нужно изображать дружбу, я достаточно циничен, чтобы временно сотрудничать без театра.
Ты так и не осознал?
Что?
Свои и чужие, помнишь? Мы бегаем в одной стае. Для меня ты теперь свой.
Я фыркнул в ответ.
Мог бы и посерьёзнее отнестись. Мы мир спасаем, между прочим, завелась она вдруг.
А ты уверена, что нам, людям, нужен ваш мир? Может, если бы не вы, мы бы уже летали к звёздам?
Ну, знаешь До завтра, она отвернулась и медленно зашагала прочь. Созвонимся. Надо будет продолжать.
Обиделась?
Она обиделась?
Почему меня это волнует?
6
Паренёк с винтовкой на входе в наш семейный квартал нервничал.
Вам была записка, дядя. Вот она. И еще к вам пришли. Со службы. Один назвался лейтенантом Сергеевым, с ним двое. Мы пропустили. Всё правильно?
Правильно.
Мельком глянул на конверт. Сунул в карман. Каракули Сергеева перепутать невозможно. Прекрасно. Сам всё и расскажет.
Настроение было поганым. Интересно, кого он притащил? Неважно. Выпьем!
Я прошел через внутренний двор, глянув на фонтан. Основатель рода, хитрый славянин, всё так же стоял на ладье. Любопытно, если бы всё шло своим чередом, и национальные государства сохранились бы, кем бы мы были? Вдруг славянами?
Почему-то хотелось так думать. Может, это в людской крови желать быть частью чего-то большего?
Свет в квартире почему-то не горел. Замешкался, не успел отшатнуться назад, в открытую дверь. Кто-то ухватил меня сзади. Холод на запястьях. Щелчок наручников. Захлопнувшаяся дверь. Зажглась настольная лампа.
Трое. Сергеев и двое внутряков, побольше и поменьше, в их вечных черных в синеву костюмах. На лице шефа ужас.
Ударом под колени стул. Внутряк покрепче обшаривал карманы. Револьвер он уже отобрал. Понюхал ствол, усмехнулся. Положил на стол. Вслед за ним конверт.
Мысленно сжимаюсь, мечтая, чтобы он не нащупал нож сзади за поясом. Представляю, как тот становится незаметным.
Пропустил!
Старший детектив Гильермо Рудольфи, внутряка-сморчка распирает от важности, нам нужно задать вам несколько вопросов. Так-так, что тут у нас за письмо? Хмм. «Беги, домой не заходи» и не подписано. Лейтенант, вам знаком почерк? Кто-то из вашего отдела?
Никак нет, невозмутимо отвечает Сергеев.
Неважно, потом сравним образцы. Их у нас полно.
Сергеев бледнеет.
Детектив Рудольфи, вам известно, что сегодня в городе произошла волна новых убийств? Трупы с обезвоживанием, вроде того, что вы обнаружили в Порту?
Я под арестом?
Это решается.
Мне кажется вполне очевидным, что это незаконный арест.
Вы, детектив, не понимаете, улыбается сморчок. Закон существует, чтобы защищать своих от чужих. И на этих последних, как ни жаль это признавать, ему плевать. Де-юре нет, де-факто да.
Проклятье, я же сам недавно говорил нечто подобное! Твою в печь.
Мы, продолжает сморчок, не спрашиваем, почему похожий труп был вынесен из этого квартала и практически уничтожен парой ваших родственников. Пока не спрашиваем.
Да и не спросим еще, может, басит здоровяк.
Верно, продолжает сморчок. Мы ведь все здесь свои. Одна семья. Просто у нас возникло недопонимание. Правда? Лейтенант, подтвердите.
Рудольфи В общем, Сергееву нехорошо, отдай им портфель, который я тебе дал.
Глаза молят: не отдавай. Из открытого окна сочится холодный туман. Горит лампа на столике.
Зря молишь. Здесь каждый сам за себя. Каждый выбирает стаю. Ты выбрал, ты без наручников.
А я? Дурак, которого предупредили, предав новую стаю? Видать, у них не отыщется местечка для меня, что бы ни пообещали.
Или найдется? Если сдать всех да с потрохами?
Детектив, уточняет сморчок, передайте нам архив гонфалоньера и разойдемся друзьями. Старик уже история.
Не очень понимаю, о чем вы, цежу.
Марко, лейтенант, освежите память детективу.
Что это в руках крепкого? Телескопическая дубинка? Что в глазах лейтенанта? Мольба о прощении?
Сочится туман. Горит лампа. Во рту кровь.
Посмотрите на законника, бьющего не того парня!
Что он бормочет?
Повторяет: «Разве ж это жизнь?».
По голове не били?
Слышь, мелкий, хриплю. Ты самое продаваемое шоу, ты в курсе?
Туман холодный. Туман наливается серебром.
Продолжайте.
«Скажите, Рудольфи, чужие тайны стоят того, чтобы за них умереть?», не знаю, услышал я это или подумал.
Не успел осознать.
В следующий миг наручники взорвались на мелкие осколки. Ставший тугим и плотным туман отшвырнул в стороны полицейских, подхватил меня и вынес головой в окно.