А может, и нет. У парня под ногтями свежий биоматериал старика, он хитро сверкнул очками. Внушает?
Я кивнул. Очень даже внушает. Это значит мы оказались непонятно где.
Что по ножу?
Перо как перо. Не нашего производства. Старика резали не им, остальных жертв тоже. Чего ты хочешь? Будь у нас всемирная информационная сеть, о которой писали еще полвека назад, или хотя бы единая межгородская полицейская структура, мы бы, пожалуй смогли связаться и выяснить, чьё клеймо на нём. А так в справочниках нет. Коллеги в союзных городах тоже не знают или не собираются проверять. Вот если бы
Саня оседлал любимого конька. Пришлось аккуратно процитировать пассаж, обычно предшествующий финалу человекоубийственной лекции:
Если бы города шагали в ногу, как в эпоху античных и средневековых государств, у нас были бы технологические цепочки, чтобы производить компактные, размером с терминал, Сердца на микросхемах Винера, давно описанные, но не реализованные.
Именно! Но у нас миллиард населения рассеян по городам на берегах и у торговых путей! Мы замкнулись в себе, развлекаемся и зарабатываем деньги, просиял Саня.
Аминь. Но другого мира у меня, к сожалению, для тебя нет, быстро пресек я дальнейшие экскурсы. Что с камерами? Собрали материалы?
Саня скривился:
Сам знаешь, какой у нас бардак. Где аналог, где цифра. Где в городское Сердце стрим идет, где к нам, а где вообще в архивы или Сердца семейств
Не томи.
Собрали, где смогли. В твоей папке на Сердце будут к ночи. Но нет там ничего. Я смотрел. Впрочем, сам погляди, тебе за это платят.
Ты упоминал ещё какое-то расстройство?
Документы, найденные у старика. Они выданы гоп-компанией, тьфу, отрядом кондотьера Джакомо Аквавивы. Малина, тьфу, офис у этих поцев в Римини. В радиусе трех городов их не замечали, насколько можно судить. Парень вполне официально въехал к нам месяц назад. Сразу после первого убийства, выходит. Далеко забрался!
Это всё?
Отчего же? По прошлым эпизодам личности мяса н-нада?
Но как? выдохнул я. Их же в отбивные превратили.
Знай наших, подмигнул Саня. В одном случае восстановление отпечатков по расположению сосудов и база данных армейских. Ювелирная работа, кстати. В других сличение заявлений по потеряшкам с группами крови жертв.
Попадание!.. На такую удачу я, признаться, не рассчитывал.
Это точно они?
Вероятность девяносто восемь. Считай, они. Правда, на этом действительно всё.
Уже немало.
Я поднялся со стула и пошел к выходу.
Эй, детектив! Лови! стандартный пакет для улик полетел в мою сторону. Ты, кажется, ножики собираешь. Мы из него всё выжали, затеряется еще. Притащишь, если на суде понадобится. Если будет суд.
Почему не быть?
А ты уверен, что в Порту вообще наш маньяк был? Я вот не очень.
Уверен?
Дежурство давно кончилось. Вопросы остались. Не давали расслабиться, стучали изнутри в череп. Даже дома.
Томные лиловые сумерки сочились через жалюзи, бросали решетку теней на холодную кровать и столик, где стоял терминал.
Четыре личных дела четыре воина в шеренге. Чуть в стороне стопка бумаг по Порту. Подумав, я отложил её подальше.
Четыре нападения на улице одно в здании.
Четыре нападения на улице одно в здании.
Четыре по одному трупу, одно с двумя.
По четырем есть представление о личностях пострадавших.
Сходства? Нечеловеческая сила нападавшего, попытки изуродовать трупы до неузнаваемости, запах
Решено. Порт временно отметаем.
Что у нас с жертвами? Двое мужчин, двое женщин. Разброс по возрасту? От двадцати до пятидесяти. Профессии? Помощник приора, инструктор по дайвингу, домохозяйка, курьер
Не складывалось! Решительно и окончательно.
Я поднялся с кровати, прошел в залу, поигрывая пакетом с ножом. Пошарил в холодильнике. Заветная бутылочка была почти пуста.
Коктейль из остатков вышел слабым и кислым. Я тянул его, стоя у окна.
Маньяки и серийные убийцы не атакуют просто так. У них обычно сдвиг по фазе на какой-то детали.
Что же было общего у жертв?
Фонтан за окном, изображавший основателя рода на ладье, спокойно журчал. Квартал семьи Рудольфи ничем не отличался от сотен ему подобных. Так живёт большинство. Лепящиеся друг к другу дома, общий двор, много гонора и чуть-чуть памяти о предке-основателе семейства.
Наш вот, несмотря на сменившуюся во времена генуэзцев фамилию, был, кажется, славянин. По крайней мере, так гласили легенды.
Моя квартира находилась в доме для неженатой молодежи. По ночам юные родичи сверху и снизу частенько кутили, мешая выспаться. По возрасту мне давно полагалось бы обзавестись семьей и переехать в более постоянное обиталище не сложилось.
Я набросил плащ и вышел. На лестничной клетке столкнулся с откуда-то возвращавшейся троюродной кузиной Мариеттой, жившей со мной дверь в дверь.
Дядюшка! Вы на свидание?
Дожили. «Дядюшка», волкин ёж проворчал я.
Она засмеялась. Она хорошо чуяла меня-настоящего за привычной броней взрослости и не упускала случая вогнать стилет в сочленение доспеха.
Вредина!
Отчего сияешь? Сама со свиданки, так?
Угу. А еще у меня таинственный поклонник завёлся.
Таинственный?
Весь день спиной чувствовала чей-то взгляд. Ходит за мной, бедняжка.