В программной статье «Путь творческой революции» Степун писал: «Все мучающие современность тяготы и болезни связаны в последнем счете с тем, что основные идеи европейской культуры христианская идея абсолютной истины, гуманистически-просвещенческая идея политической свободы и социалистическая идея социально-экономической справедливости не только не утверждают своего существенного единства, но упорно ведут озлобленную борьбу между собою В результате безрелигиозная культура, утверждающая свободу лишь в образе хищнического капитализма и справедливость в образе социальной революции Выход из этого положения в органическом, творческом сращении всех трех идей»[110].
Оптимистический взгляд на возможное возрождение России Степун связывал с коренными особенностями российского развития, которые он признавал в природе русского человека. Преимущество русского человека заключалось в его «первичности и настоящести», в то время как европейцу и в художественном творчестве, и в социальных институтах, и в человеческих отношениях свойственна производность от достигнутого человечеством исторического опыта. «Вся культура Запада, писал Степун, культура обратного пути: не первичного восхождения идеи к жизни, а вторичного нисхождения идеологии в жизнь».
Главным и обязательным условием создания проектов будущего устройства России Степун считал не выработку новых программ и конституций, а отречение от идеологического прожектерства в обосновании планов и воспитание, возрождение русской духовности во всех ее сферах, освобождение от большевистской идеологизации и европейского доктринерства.
Проектируемый Степуном государственный порядок пореволюционной России определялся им как строй авторитарной демократии, сочетающий сильную президентскую власть и свободно выбранные советы. «Вне формы авторитарной демократии русская идея неосуществима». При этом «слово демократия, писал он, должно получать в пореволюционной России новый, металлический звук».
Подлинное народоправство, по мысли Степуна, может быть реализовано лишь при решении двух условий: признания абсолютной ценности человеческой личности, происхождение которой принадлежит Богу, и понимания народа не как атомизированного коллектива, а как соборной личности также божественного происхождения. По выражению Степуна, подобное «ощущение демократии» чуждо «беспозвоночному демократу-пролетарию», лишенному религиозных корней, так же, как и фашисту, склонному к цезаристскому обожествлению диктатора.
Политическая форма республики с сильной президентской властью, по мнению Степуна, наиболее соответствует русской религиозной идее. Президент при этом выбирается всенародным голосованием на пятилетний срок и получает диктаторские полномочия. Президенту принадлежит право назначения Совета министров. Высшим органом народного представительства является «Совет советов», имеющий лишь совещательный голос. Полномочия «Совета советов» сводятся к организации выборов президента, к освещению деятельности правительства, предупреждению президента и Совета министров от ложных шагов, а также к подготовке общественного мнения к выборам нового президента.
Размышления Степуна о хозяйственном устройстве будущей России опираются на принципы традиционного развития и содержат интересные и во многом верные и ценные наблюдения. Огромная российская территория, считал Степун, коренным образом определила стиль русского земельного хозяйствования так же, как и стиль русского творчества. «Колонизационный разлив» России, неустанный прилив хлебородных равнин, по словам Степуна, лишал русский народ необходимости и возможности тщательного труда на земле. Так, столетиями в России создавался стиль малокультурного, варварского хозяйствования и психология «безлюбовного отношения к любимой земле».
Степун проницательно замечает, что прикрепление крестьян к земле не привело к перерождению прежней психологии. Крепостное право не внедрило в крестьянское сознание стремление к тщательному и заботливому отношению к работе на земле. Традиция «неряшливого отношения к земле» сказывалась и в условиях общинного владения землей; на пути к культурному хозяйству община являлась тормозом. Русский мужик, как считает Степун, имел в определенной мере раздвоенную психологию: сохранял страстную мечту о земле, с одной стороны, с другой «зряшно» относился к ней.
Знакомство Степуна с трудом Крамаржа «Русский кризис» расширяет для него горизонты раздумий о русском крестьянине. Труд Крамаржа публиковался частями в чешской прессе в 19181921 гг. и полностью в Париже в 1925 г. В нем рассматривались географические, климатические особенности России, психологические черты русского этноса, политическое и экономическое развитие России как отсталой страны, проводилась мысль о неграмотности русского народа, особенно крестьянства[111]. «Можно, конечно, отвечал Степун Крамаржу, нападать на русского мужика, на его темную лень, упрекать русское правительство в том, что оно своевременно не просветило народ светом агрономии, и поносить русскую интеллигенцию за то, что она, вместо того, чтобы учить народ производительному труду, предрекала его к революции; но нельзя все же забывать, что некультурность и малодоходность русского народного хозяйствования, сыгравшая огромную роль в русской революции, были порождены не только темною мужицкою ленью, но и поставленною перед русским народом задачей создания величайшего государства, которое он, перед тем как разрушить, создал». Элементарный стиль земельного хозяйства, естественно, влиял на все стороны народной жизни и народного миросозерцания.