Священник убрал руку из воды, оставив паразита в тазу. Я крепко зажмурилась. Сердце колотилось так сильно, что я всем телом ощущала его стук. «Господи! Да за что же мне все это! Перед кем я провинилась?!» пронеслось у меня в голове.
Вдруг к тазу подошел Беловолосый (так я про себя его назвала), которого я видела в толпе. Он рукой опрокинул таз, сколопендры с визгом рассыпались по полу, стараясь избегать сухих участков. Они плескались в воде, а если вдруг оказывались за ее пределами, то начинали испаряться. Священник посмотрел на наглеца покрасневшими от злости глазами. По толпе прошлась волна возмущения. Беловолосый щелкнул пальцами, видимая звуковая волна прошлась по помещению, лишая пространство цвета, превращая людей в онемевшие каменные статуи. Я словно попала в черно-белое кино, которое поставили на паузу. Люди постепенно исчезли, оставив зал церкви пустым.
Мразь! возмутился Виктор, глянув на Беловолосого вспыхнувшими от силы глазами.
Виктор швырнул в Беловолосого водные шары, но он увернулся. Беловолосый сделал магический жест, на Виктора тяжело свалился платяной шкаф, рухнувший буквально из пустоты. Днище шкафа было проницаемым, потому Виктор попал в ловушку, став молотить по деревянным стенкам.
Выпусти меня, скотина! Выпусти! яростно требовал Виктор.
Шкаф с грохотом кренился из стороны в сторону, а затем внезапно сжался до крохотной точки, улетев Беловолосому в карман куртки. Я с надеждой взглянула на Беловолосого. Он не торопился снимать с меня немоту, но зато я могла двигаться по своему усмотрению. Рванув к двери, я попыталась открыть ее, но она ни в какую не поддавалась.
Мне осталось лишь наблюдать за загадочным спасителем, спрятавшись за деревянным крестом. Дима и Олег одновременно выстрелили в Беловолосого из ладоней густыми черными сферами, окутанными в жуткий полумрак. Беловолосоый высоко подпрыгнул, спасаясь от черной энергетической вспышки, проевшей в полу большой кратер. Беловолосый взмахнул рукой, полоснул по верзилам сжатым до ужасающей остроты воздухом. Верзилы отпрыгнули, в полу остался глубокий порез. Дима сцепил ладони, а затем развел их. Из кончиков его пальцев били молнии, формируя в центре черное энергетическое кольцо, буквально сжимавшее пространство. Из кольца ударил густой темный луч, поглотивший Беловолосого целиком. Мир перед глазами размылся на доли секунды. Куски крыши с грохотом падали на пол, оглушая меня. Лучом в потолке пробило огромную дыру.
В сердце защемило. Мне показалось, что Беловолосый точно не мог пережить такую атаку, но он удивил меня. Когда луч рассеялся, Беловолосый приземлился, встав в боевую стойку и покачиваясь от слабости. Одежда на нем превратилась в рваное тряпье, волосы местами погорели, а кожа покрылась легкими ожогами, но он был живее всех живых. Понимая, что находится на грани, Беловолосой решил выложиться на полную. Он стал искусно размахивать ладонями, отправляя в Диму и Олега острейшие веера сжатого воздуха. Веера рассекали поверхности, разбрасывая во все стороны куски бетонной крошки, поднимали облака пыли. Очередным веером Олегу отсекло руку по локоть, он вскрикнул, рухнув на колено.
Салага, теряйся! крикнул Дима, заговорив товарища собой.
Дима вскинул руки в магическом жесте, разделил церковь на два участка мощным защитным полем. Веера воздуха беловолосого застывали перед ним. Совсем скоро вееров скопилось значительное количество. Беловолосый действовал слишком отчаянно, совсем забыв об осторожности.
Олег понесся к выходу, спасаясь. Он на ходу применил заклинание, остановившее кровь, от чего отвлекся, и врезался в священника, вставшего у него на пути. Священник смерил его голодным взглядом.
Отступление позор для черного инфлура, дитя мое, сказал священник. За это ты будешь наказан.
Нет! крикнул Олег, вскочив, и попытавшись сбежать от священника, но у него ничего не вышло.
Из тела священника вылезло несколько жутких отростков, которые бросились за Олегом вдогонку. Отросток обхватил Олега за ногу, а затем резко рванул назад, ударив бедолагу лицом о бетонный пол.
Нет! Пожалуйста! Не надо! Умоляю! кричал Олег, старавшийся сопротивляться тяге отростка, скребя пальцами по бетону. Оставь меня! Не надо!
Не смотря на то, что Олег был врагом, мне стало за него страшно. Его лицо, искаженное испугом, вызвало чувство жалости. Священник поднял его, обхватив отростками, и стал заживо поглощать, вытягивая жизненные соки. Невольно я взвизгнула, еле успев зажать рот, чтобы себя не выдать. Когда священник закончил, он скрестил руки на груди, внимательно наблюдая за поединком беловолосого и Димы, отростки извивались за ним, как змеи.
Нет! Пожалуйста! Не надо! Умоляю! кричал Олег, старавшийся сопротивляться тяге отростка, скребя пальцами по бетону. Оставь меня! Не надо!
Не смотря на то, что Олег был врагом, мне стало за него страшно. Его лицо, искаженное испугом, вызвало чувство жалости. Священник поднял его, обхватив отростками, и стал заживо поглощать, вытягивая жизненные соки. Невольно я взвизгнула, еле успев зажать рот, чтобы себя не выдать. Когда священник закончил, он скрестил руки на груди, внимательно наблюдая за поединком беловолосого и Димы, отростки извивались за ним, как змеи.