Да не, не! вскинул руки Уильям. Ты не волнуйся! Нам игроки теперь на один зуб! Мы уже давно крепость взяли, расслабься. Ты был в отключке, ну, я и взял на себя смелость
Взяли? ошарашенно спросил я. Как-то не своевременно. Вы не думали, что им могут помочь высокоуровневые игроки? Что мы к себе внимания лишнего привлечём?
Но тут мне вспомнилось, что барьеры отрезают путь назад. Угроза могла прийти только сзади, либо если барьер сломать, что не так просто. Ведь из всех игроков и мобов проникнуть удалось только двоим. Оказывается, перемещение было затруднено для всех сторон. Стальные мечи стали напоминать мне шахматную доску, на которой партию разыгрывали две противоборствующие стороны, очень могущественные. Слишком уж много «за» и «против» было у обоих игроков. Ощущалась именно борьба, а не односторонняя попытка выбраться. Что-то тут было не так, и я не мог понять, что именно.
Дак, нету никого, Уильям почесал затылок. Мы как взяли, так и всё. Дальше тоже готовы идти. Крепость красных скал дальше лежит. Но там 60+.
Я поставил ноги на пол. Голова тут же закружилась, и я качнулся, с трудом удержав равновесие. Вот же чёрт, а! Ладно боль, но теперь ещё и отходняки примешались!
Сдавливая пальцами виски, я сказал:
Хорошо, молодцы. Чёрт с вами. Молодцы. Так или иначе, это пришлось бы делать.
Я вздохнул. Хотелось встать, но рисковать я пока не стал. Из-за резкого перепада давления можно было потерять сознание. А оно и так сейчас висело на ниточке. В голове вдруг раздались крики убитых огнём и лучами мага киборгов. Сердце забилось с удвоенным усилием. Я спросил взволнованно:
Как люди?
Ну, Уильям отвёл взгляд, вспомнив что-то неприятное. Как и ты, отходят. Но тут дело такое Там наших, в лесу, человек 200 полегло, и они уже не бойцы.
Было глупо спрашивать, почему. Очевидно зверская боль, которой они ранее не испытывали, оставила неизгладимый отпечаток на их психике. Я бы на их месте тоже наотрез отказался вступать в любого рода схватки, но не имел права. Я был единственным, кто мог их вытащить.
Их не то, что на кач, их теперь из пределов убежища не вытащить. Настроили себе шалашей под деревьями, нарыли землянок, и сидят безвылазно.
Понятно, нахмурился я. Как только расширим убежище, впустим их внутрь. Нечего им на улице торчать. Людей для боя у нас пока и так достаточно. Только это я взглянул на Уильяма. Курс реабилитации надо организовать всё равно.
У меня заурчало в животе.
У меня заурчало в животе.
Я был голоден настолько, что был готов жевать древесную кору. Кишки скрутило, и я поморщился, вопросительно взглянув на Уильяма.
А! Ты это? Есть? Уильям встал. Ща.
Уильям встал, вышел, а затем вернулся через минуту. Он дал мне тарелку, на которой лежало два кусочка хлеба, и большой, сочный, хорошо прожаренный кусок мяса. Я жадно впился в еду взглядом, и почувствовал, как аромат пищи заполнял ноздри.
Боже, как же она пахла!
А хлеб!
Я взял кусочек, и глубоко вдохнул исходивший от него аромат. От него благоухало свежестью. Казалось, что он только-только был вынут из печки.
Откусив сочного мяса, я языком почувствовал сок, впитавший в себя вкус овощных специй. Рот мигом наполнился слюной. Я жадно проглотил откушенное, даже не разжёвывая, хотя собирался.
Уильям сел за стол. Куска мяса и хлеба хватило минут на пять еды, и я объелся так, что даже раздулся живот. Удовлетворённо вздохнув, я убрал тарелку в сторону. Вот что-что, а обед всегда по расписанию, и пропускать его ни в коем случае было нельзя.
Однако, если я хотел есть, то и другие тоже. Теперь мне было не так легко ставить на обеспечение 200 бойцов, которые отказывались идти драться. Как с ними быть? Ведь есть люди, которые ещё будут сражаться, и им вообще за смелость положены двойные порции. Однако, военное время диктует свои правила.
Что с едой?
С едой туго. Крепостные запасы были почти полностью опустошены игроками. Мы тоже доели почти всё. Там еды осталось максимум на пару дней.
Так, сказал я, задумавшись. Есть пекарни, фермы, и прочие производственные предприятия?
Ну, есть, кивнул Уильям.
Всех, кто психологически не может биться за станки. Пусть делают еду.
Понял, взгляд Уильяма расфокусировался, а затем вновь обрёл осознанность.
Сделано. Будут учиться.
Написал в личку Алану.
Алан, твоя задача, на данный момент, организовать что-то вроде военно-врачебной комиссии, и устроить отбор бойцов. Просей всех. Кто не пригоден на производство. Кто пригоден в бой. Кто пригоден, но скрывает это в бой, либо прочь из общины. Полномочия принимать и исключать у тебя есть.
Хорошо, отозвался Алан.
Написал в общий чат:
Ребята, я понимаю, что всем тяжело. И все боятся боли. Никому не хочется идти в бой, и я не исключение, но нужно понять, что у всех дома есть семьи и жизнь. Потому, надо отдавать себе отчёт в том, что отказываясь сражаться за наши общие интересы, вы осознанно становитесь балластом для общины и создаёте трудности для достижения общей цели, а именно выхода из игры. Засим, объявляю, что будет создана ВВК, которая займётся анализом всех и каждого отдельно взятого бойца. Те, кто психологически годен для войны, должны быть на поле боя. Если вы уклонитесь от выполнения своих воинских обязанностей, то будете исключены из рядов общины. Запасы еды ограничены, а кормить надо тех, кто помогает всем выбраться. Все, кто имеет образование, или практический опыт в области психологии, а так же психиатрии, обратитесь к Алану. Вы и составите ВВК. Всем удачи.