Может быть рассказ этот был бы и длиннее, но Джона позвали обедать.
За столом дядя Джордж не без иронии спросил его:
Итак, говорят, ты решил стать епископом?
Джон укоризненно покосился на тетю и решительно заявил:
Нет. Я буду Иисусом Христом. Он главнее.
Коротышка Смит растерянно посмотрел на жену. С мальчиком явно что-то не ладно.
Половина ливерпульцев ирландцы. Славятся они своим задиристым нравом и смешным акцентом. Именно в Ливерпуле были построены первые в истории мореплавания доки. Возвращаясь домой, моряки везли сюда табак, наркотики, проституток всех национальностей, крепкие словечки, а в последнее время и блюзовые пластинки. Здесь же, между прочим, был построен и печально знаменитый «Титаник».
Это грубый мир. И Джон становился истинным сыном своего города. Дома, в атмосфере любви, он бывал «мягким и пушистым». Но стоило ему в одиночку переступить родной порог, как он тотчас же ощетинивался прочными злыми иглами.
Два года спустя.
Джон отправляется в гости к своему школьному другу Питу Шоттону. Не менее дерзкому и свободолюбивому. Хулиганили они только вместе. «Одна голова плохо, а две хуже», со знанием дела говорил Пит. Тетя Мими считала, что он дурно влияет на Джона. Родители Пита считали, что это Джон дурно влияет на их сынка. И они действительно дурно влияли друг на друга, причем, с превеликим удовольствием.
Двигаясь в сторону дома Пита, Джон внимательно смотрел под ноги. Без очков он не видел на расстоянии и двух ярдов. Возможно, как раз этот физический недостаток и делал его таким раздражительным и заносчивым со сверстниками. А может быть, дело было в том, что в каждом случайном взгляде, в каждом нечаянно брошенном слове он читал презрительное или, что еще хуже, жалостливое определение «безотцовщина».
Многие его сверстники потеряли отцов на войне, но его-то родители были живы и здоровы, они просто «бросили» его. Как ни любил Джон тетю Мими и дядю Джорджа, о последнем обстоятельстве он не забывал никогда. Он часто дрался по поводу и без повода, а если чувствовал, что противник сильнее его, он, умело блефуя, цедил сквозь зубы: «Ну, теперь-то тебе конец» И ему верили на слово.
Иногда ему становилось даже страшно за свои выходки, он боялся, что Мими что-нибудь проведает. Но как раз она-то считала его воплощением добродетели, и не верила тому, что говорили ей о племяннике соседи.
Неторопливое шествие Джона по Пенни-Лейн прервал незнакомый взрослый голос:
Эй, мальчуган!
Джон увидел нищего, сидящего у облезлой стены. Лицо старика показалось Джону знакомым, он уверенно подошел, но, убедившись, что видит этого человека впервые, надменно спросил:
Ну? Чего тебе? именно так он всегда разговаривал с теми, кого считал ниже себя.
Первый, глядя сквозь мальчика, непонятно сказал нищий.
Что «первый»? Джону отчего-то стало не по себе.
Ты первый.
А ты последний, съязвил Джон, преодолевая смущение. Оригинально ты просишь милостыню! Я дам тебе монету. Если конечно ты встанешь на колени и попросишь: «Дядя, дай денежку».
Нищий молча опустил голову. Тут за спиной Джона раздался звук проезжающего «Кадиллака», и он на миг отвлекся, провожая восхищенным взглядом роскошную машину. А когда обернулся, старика уже не было. Джон огляделся по сторонам. Нищий исчез.
Это странное событие напугало Джона, он попятился, развернулся и со всех ног кинулся к дому Пита.
Зрение вновь подвело его. На углу он нос к носу столкнулся с грозой Вултона, верзилой Джимми Тарбуком. Со словами «Куда прёшь, щенок!» тот одной рукой схватил его за галстук, а другую занес над головой для удара. Но его остановил невесть откуда взявшийся Пит:
Джимми, он нечаянно! Он же слепой! Он своего пупа не видит!
Это правда? строго спросил Джимми.
Джон молча достал из нагрудного кармана очки с толстыми стеклами, и посадил их на нос.
Гуляйте, мистер профессор, презрительно процедил Тарбук и, отпустив Джона, вразвалку двинулся дальше.
Пит был не один. С ним были одноклассники Айвен Воган и Найджел Уолли.
Чуть не влипли, облегченно прошептал Айвен.
Да, поддержал Найджел, если бы Джимми решил поразмяться, он бы нас точно покалечил.
Еще не известно, глядя на товарищей свысока, заявил Джон, сунув очки обратно в карман и поправляя галстук. А если ты еще кому-нибудь когда-нибудь вякнешь, будто бы я слепой, я тебе такую трепку задам!..
Вот и выручай его после этого! возмутился Пит.
А кто тебя просил лезть не в свое дело?! угрожающе шагнул к нему Джон.
Ладно, ладно, пошел на попятные Пит. Идем-ка с нами.
Куда это?
Как обычно. В кондитерскую, подмигнул тот. Нас на сладенькое потянуло.
И вы что, без меня собрались?
Пацаны растерянно переглянулись. Действительно, до сих пор они воровали пирожные только под предводительством Джона.
Мы тебя искали, нашелся Айвен.
Тогда поехали. И четверка двинулась к бакалейной лавке «Бублик с дыркой. Снотгарс и сын». (Из-за этого названия Билла Снотгарса, сына хозяина, прозвали «Дыркой».)
Там всегда было полно народу и, имея определенный навык, можно было стащить все что угодно. Не то чтобы ребятам чего-то не хватало дома (хотя шарлотками, безе и эклерами их и не баловали). Нет. Просто, азарт блюдо самое изысканное.