Синтия, окликнул Джон.
Девочка обернулась. Перемена только началась, и на то, чтобы поболтать у них было целых пять минут.
Тебе что, действительно понравилась моя картина?
Очень понравилась.
Ну и дура. Я же ее специально нарисовал, чтобы Конвика позлить.
Да? она улыбнулась, а затем достала из сумочки очки с толстенными стеклами и надела их, став от этого еще беззащитнее. Если честно, я не видела, что ты там нарисовал. Чистый лист. Я очень близорукая.
Почему же ты не носишь очки?
Стесняюсь.
Ха! Джон порылся в кармане брюк, вынул оттуда целлулоидный футляр с очками и тоже нацепил их на нос. И я стесняюсь!
Они засмеялись, и Джон, словно не контролируя себя, взял ее за руку. И она не отняла свою ладонь.
Зачем же ты сказала, что тебе понравилось, если ничего не видела? со свойственной ему прямолинейностью настаивал Джон.
Потому что, мне кажется, ты не можешь сделать ничего дурного.
«Вот те раз, подумал Джон. А ведь, похоже, она клеит меня» Но он не имел ничего против. В конце концов, Синтия не самая плохая девчонка в колледже.
Что ты делаешь вечером?
А куда мы пойдем? чуть форсируя события, спросила она.
Пойти куда-то не получится. Замялся он. У меня репетиция. Мы играем рок-н-ролл. Хочешь послушать?
Конечно! Только мне нужно будет забежать домой. Терпеть не могу ходить куда-то в форме.
Что ты делаешь вечером?
А куда мы пойдем? чуть форсируя события, спросила она.
Пойти куда-то не получится. Замялся он. У меня репетиция. Мы играем рок-н-ролл. Хочешь послушать?
Конечно! Только мне нужно будет забежать домой. Терпеть не могу ходить куда-то в форме.
А мне нельзя опаздывать Знаешь «Вильсон Клаб»?
Еще бы.
Прозвенел звонок. Пора было возвращаться в класс.
Так ты придешь?
Приду, кивнула Синтия. А можно, я возьму подружек?
Конечно! пожал плечами Джон, хотя и подумал, что на свидания с подружками не ходят. С другой стороны, и он ведь пригласил ее не в кино, а на репетицию Конечно! Ребята только обрадуются.
Стюарт Сатклифф был не только удивительно одаренным мальчиком, но и редкостным интеллектуалом.
Он единственный из знакомых Джона жил, как настоящий художник, в тесной, заляпанной краской студии в доме на Гамбьер-Террас. «Нельзя рисовать настоящие картины и нежиться при этом под крылышком у мамочки», декларировал он. Вместо постели он спал в обшитом черным шелком гробу, который нашел на свалке и этим напоминал Джону Геккельбери Финна с его любимой засаленной бочкой.
Время от времени, к неудовольствию тети Мими, Джон оставался ночевать у Стюарта. Ночи напролет они пили пиво и болтали до хрипоты. Часто Джону казалось, что в своих дискуссиях они подбираются к какой-то великой истине Но это было только ощущение и ничего конкретного. Своими рассуждениями об искусстве и о прочих реалиях жизни Стюарт буквально гипнотизировал Джона. Его суждения были парадоксальны.
«Хочешь быть великим, приготовься быть изгоем, объявил он как-то. Ван-Гог свихнулся и отрезал себе ухо, Рембо сдох от гангрены, Оскар Уальд был гомиком, сел в тюрьму, а через четыре года помер Все гении портят жизнь себе и другим».
«Мне бы не хотелось никому портить жизнь», возразил Джон.
«Тогда забудь о славе», криво усмехнулся Сатклифф.
Сегодня они вместе шли после занятий на репетицию, и Стюарт объявил:
Я подумал над твоим предложением, Джон. Я готов к карьере звезды рок-н-ролла.
Ур-ра! подпрыгнул Джон. Со Стюартом он бывал непосредственным, как ни с кем другим. Я так и думал! Молодец! Это намного интереснее, чем рисовать картинки.
Но есть одна загвоздка, продолжал Стюарт, играть-то я не умею.
Это ерунда! заверил его Джон. Играть можно и обезьяну научить! Вон, Айвен умеет играть, а что толку? С ним и поговорить-то было не о чем.
По-моему, ты все-таки поторопился с ним
Да он сам! Понимаешь, мне не нужны музыканты, которые не собираются заниматься этим всю жизнь. А у него то экзамены на носу, то рыбалка, то вечеринка А играть мы тебя научим! Когда ты говорил, что хочешь быть только художником, мы с тобой и не занимались особенно, чего времени тратить, все равно уйдешь А теперь держись! Теперь я от тебя не отстану!
Ты, наверное, прав, согласился Стюарт. Научится всему можно. А искусство не в умении, а в понимании. Вот ты, Джон, понимаешь, что такое искусство?
Ну-у, наверное
«Наверное», передразнил Стюарт. Я тебе в двух словах могу объяснить.
Давай, Стюарт был единственным человеком, за которым Джон признавал право себя поучать.
Ты знаешь, что такое буддизм?
Слышал, уклончиво ответил Джон.
Так вот. Буддисты говорят, что Бог взорвал себя на миллионы кусочков, и эти кусочки души людей.
Ну?..
А теперь души хотят снова собраться вместе. Вот, когда парень любит девушку, их души сливаются, и они становятся ближе к Богу, понимаешь?
Ну
«Ну, ну!..» снова передразнил Стюарт. Тебе не интересно?
Интересно
Тогда не нукай, а слушай. Когда художник рисует картину, он переносит на холст свою душу, а люди смотрят и приближаются к нему, а значит тоже становятся ближе к Богу.
Ты гений, Стью! воскликнул Джон. Когда мы играем рок-н-ролл, мне иногда кажется, я летаю