На всех этажах размещены балконы, являющиеся важнейшим функциональным и художественным элементом всей постройки. Балконы на каждом этаже объединены друг с другом, но в то же время это совершенно самостоятельные пространственные образования. Только на верхнем, седьмом этаже балкон единый, без дробления на мелкие части. Он заключает в себе поистине масштабное пространство. С него открывается прекрасный вид на Токио, а хозяева здания рассказывают, что часто приходят сюда любоваться закатом. Предназначение, как и внешний вид этого балкона, вызывает прямые аналогии с энгава (галереей) традиционного японского дома. Выйти на этот балкон, так же как и на энгава, можно, раздвинув деревянные рамы дверей (раньше обклеенные бумагой, а сейчас со вставленными стеклами).
На первом этаже предусмотрена комната в японском стиле. Ее интерьер традиционно наполнен пустотой. Из предметов мебели в ней можно увидеть только стол, расположенный в центре. Он был сделан на заказ из дерева, которому 350 лет. Получить разрешение на использование такого старого дерева в Японии практически невозможно. Красноречивый пример: исключение на использование качественной древесины старого леса делается для святилища Исэ. Каждые 20 лет для его перестройки привозится очень старая древесина, специально выращиваемая для такого случая. Уникальность ситуации заключается в том, что наравне со святилищем Исэ и здание Mokuzai kaikan получило такое разрешение.
В полном соответствии с традициями культуры в здании устроена и чайная комната. Ее пол устилают татами, по традиции присутствует и токонома ниша, предназначенная для размещения цветов, свитка или картины. В итоге получилось здание-знак. Знак высокого качества архитектурного проекта. Знак перспективности дерева как строительного материала и элемента дизайна. Знак необходимости возрождать традиционную атмосферу японского города путем создания архитектуры, гармонично сосуществующей с окружающим пространством.
О том, насколько актуальным и перспективным считают японцы дерево в современном строительстве, свидетельствует еще и тот факт, что на Всемирных выставках, где каждая страна демонстрирует свой вариант совмещения новейших достижений в области архитектуры и строительства с традициями своей культуры, Япония представляет деревянные постройки. Следует отметить, что во всех представленных постройках, независимо от функционального предназначения сооружений и конечной цели их возведения, прежде всего предъявляется и подчеркивается их связь с традициями культуры Японии, но в других формах, без подражания традиционной архитектуре Японии. Современные японские архитекторы использовали разные приемы, главным образом, элементы традиционной организации пространства, которые прочитываются яснее и ярче в современных деревянных сооружениях.
Бумага в современной архитектуре
В средневековой Японии бумага была культурно многофункциональна: ее использовали во всех областях бытовой жизни и, конечно, в архитектуре. Сёдзи и фусума традиционного японского дома (представляющие собой деревянные рамы, обклеенные бумагой), служили главными структурными элементами постройки они членили пространство, создавая необходимый набор открытых и закрытых зон.
Непрочность, нестабильность, а потому постоянное обновление всего материального в Японии часто отмечается исследователями. Английский журналист Лафкадио Хэрн, приехав в Японию в 1890 г. репортером и оставшийся там профессором Токийского университета, из своих наблюдений за разными сторонами жизни японцев делает вывод: «Мы строим для вечности, японцы для бренности»[56]. Такая ситуация обусловлена не только историческим развитием, но и природными условиями этой страны. Япония находится в зоне природных катаклизмов, так что частые извержения вулкана, как правило, сопровождаемые сильными землетрясениями, опустошающие пожары и другие стихийные бедствия повреждали и совершенно разрушали десятки, а иногда и сотни тысяч сооружений в этой стране. Из-за мгновенного уничтожения любых плодов человеческих усилий природа почиталась древними японцами как всемогущая и устрашающая сила, которая господствовала над всем материальным, формируя полюса системы ценностей этой культуры «вечное бренное»[57]. Однако японцы привыкли не спорить с природой. На низшей ступени в этой системе ценностей стоял традиционный японский дом, который воспринимался как заведомо недолговечный, даже в какой-то степени эфемерный[58]. Как правило, дом в Японии мог не только быстро воздвигаться, но и столь же быстро разбираться (или быть разрушенным), поэтому воспринимался исключительно как временный объект.
То же можно сказать и о других вещах, служащих для повседневного употребления, ведь лишь немногие из них изготовлялись с расчетом на прочность и долговечность. «Изношенные соломенные сандалии заменялись новыми на каждом этапе путешествия; платья состояли из отдельных кусков материи, скрепленных крупными стежками так, чтобы их без труда можно было распороть для стирки маты на полу заменяются новыми каждую осень»[59] и т. д. Можно привести еще множество примеров того, что повседневная японская жизнь строится на способности довольствоваться временным, преходящим. Этот принцип виден и в далеко не легковесных конструкциях. Об этом может свидетельствовать традиция полной перестройки верховного синтоистского храма Исэ-дзингу каждые 20 лет (последняя, 62-я по счету, состоялась в 2013 году). Материал храма обновляется, а его форма остается неизменной. В этом и заключена сама идея сохранности не в материальной оболочке храма, но в строгой канонизации ритуала его перестройки, не меняющегося уже много веков.