Свет в приемную комнату с серовато-бежевыми стенами проникал сквозь окно без ручки с матовым стеклом. Пластиковые стулья, стол из ДСП. Двери двух кабинетов распахнуты настежь. Отдел, принимающий заявления о кражах, больше всего напоминал чистилище для женщин, лишившихся своих сумочек. Их здесь было пятеро, молодых и не очень, молчаливо ожидавших своей очереди. В одном из кабинетов пожилая дама с палочкой, утирая слезы, рассказывала свою историю; ее лоб закрывала толстая марлевая повязка. Пришедший вместе с ней седой мужчина явно чувствовал себя не в своей тарелке и не знал, куда девать глаза. Лоран находился в одном из тех ужасных мест, куда лучше не попадать, вроде отделений неотложной помощи, служебных кабинетов таможенников в аэропорту, исправительных заведений и т. п. Проходя мимо одного из таких учреждений, мы тихо радуемся, что сейчас не там, а здесь, на улице, даже если с неба льет как из ведра. «Да что толку-то? вслух произнесла невысокая брюнетка, читавшая Вог. Все равно никто нам наших сумок уже не вернет». Мимо них прошествовал молодой офицер с толстой пачкой отксерокопированных документов.
Извините, обратился к нему Лоран. Я тут нашел сумку
Все пять сидевших в очереди женщин немедленно обратили на него взоры.
Это не ко мне, тотчас ответил Лорану офицер. Вам надо вон в тот кабинет.
Из кабинета как раз выходил крупный мужчина с бритым черепом и маленькими глубоко посаженными глазками. Он провожал очередную посетительницу. В дверях он остановился и посмотрел на Лорана и его лиловую сумку.
Я сумку принес повторил Лоран. Нашел на улице.
Прекрасный гражданский поступок! отозвался бритоголовый. Он говорил густым сочным басом. Амели! позвал он, и на его призыв из того же кабинета показалась белокурая пухленькая женщина. Я говорю месье, что он совершил прекрасный гражданский поступок. Ему самому явно нравилась отточенность собственных формулировок. Он принес нам найденную сумку!
Как замечательно! подхватила Амели.
Лоран слышал в ее голосе искреннее уважение к мужчине, не пожалевшему времени для спасения дамской сумочки.
Сами видите, продолжил бритоголовый, правда, теперь его бас звучал чуть устало, у нас тут очередь Я смогу вас принять скажем Он бросил взгляд на часы. Скажем, через час.
Не раньше, чем через час, мягко поправила его Амели, и он согласно кивнул головой.
Может, я завтра утром зайду? предложил Лоран.
Как вам будет удобно, ответил полицейский. Мы работаем с девяти тридцати до часу и с двух до семи.
Вы можете отнести сумку в бюро находок, месье, добавила его коллега. Улица Морийон, дом тридцать шесть. Это в Пятнадцатом округе.
Когда он выходил из комиссариата, пришла еще одна эсэмска. Электричка наконец тронулась, но к открытию магазина Мариза все равно не успевает. Лоран прошел мимо кафе «Надежда», даже не замедлив шага, ничего, прочтет заметки о романе Пишье на работе. Перед жилым домом стоял зеленый грузовичок, и два молодых парня с наушниками на головах с грохотом опрокидывали в нутро машины мусорные баки. Опоздай он на несколько минут, и сумка точно сменила бы владельца, а то и вовсе отправилась на городскую свалку, где ее красотой наслаждались бы одни только чайки. Временный хранитель чужого имущества, Лоран поднялся в квартиру, положил сумку на диван и отправился открывать магазин. Можно было начинать день.
В половине первого оба дневных портье, прочитавшие странноватую записку своего ночного коллеги, забеспокоились. Женщина давным-давно должна была освободить номер, во всяком случае до двенадцати часов точно. Один из них решил пойти проверить, в чем дело. Прихватив с собой мастер-ключ, он поднялся к номеру 52 и приложил к двери ухо: не шумит ли вода в душе. Не очень-то приятно войти в номер и обнаружить перед собой выходящую из ванной комнаты голую женщину; один раз с ним такое случилось, и он не имел ни малейшего желания повторять этот опыт. За дверью номера 52 царила тишина. Он несколько раз постучал в дверь, не дождался ответа и открыл дверь мастер-ключом.
Мадам, это портье, сказал он, протягивая руку к выключателю. Вы не освободили номер, поэтому я позволил себе
Он не договорил. Лора лежала в постели, полуприкрытая одеялом. Она не открыла глаз на его голос. Спит? Он подошел поближе. Голова ее покоилась на подушке.
Мадемуазель! позвал он, сделал еще шаг вперед и повторил, уже громче: Мадемуазель! Чувство, что что-то не так, крепло в нем с каждой секундой. Что за хрень, пробормотал он себе под нос и снова громко произнес: Мадемуазель! уже уверенный, что не получит ответа. Он приблизился к самой постели. Женщина лежала неподвижно, ее лицо с правильными чертами казалось спокойным, но его тревога усилилась. «Хорошенькая» мелькнула не прошеная мысль, но он отогнал ее и заставил себя прислушаться: она вообще дышит? Вроде дышит Он протянул руку и коснулся ее плеча. Никакой реакции. Он легонько потряс ее: Мадемуазель!
Она не открыла глаз и не пошевелилась. Портье уставился на ее обнаженную грудь: поднимается или нет? Точно, дышит! На балкон, шумно хлопая крыльями, уселся голубь, и от неожиданности портье вздрогнул. Подошел к окну и решительным движением распахнул ставни, впустив в комнату солнечный свет. Голубь тут же улетел. В окне дома напротив он заметил черного кота тот сидел на стуле и смотрел своими прозрачными глазами прямо на него. Портье снял с телефона трубку и набрал «девятку», номер регистрационной стойки.