Я посмотрел на свою руку. Сквозь рубашку, которую дал мне Адам, сочилась кровь. Неудивительно.
Нет, я пришел не с этим, сказал я.
Он все пытался пробудить в себе врача. Очень старался.
У вас была какая-то игра с переодеваниями, да? спросил он. Увидел знак «шен» у меня на груди. Видимо, что-то пошло не по плану.
Я засомневался, слушает ли он меня.
Вот что, сказал я. Я пришел задать вам несколько вопросов. Вы ответите, и я уйду. Я знаю, что вы не хотите, чтобы я сейчас вас донимал.
Это заставило его посмотреть на меня иначе. Думаю, поскольку он был врач, то привык разговаривать с людьми, когда они несколько не в себе. А сейчас он увидел, что я в некотором смысле так же плох, как и он сам.
Что ты хочешь узнать? осторожно спросил он.
Ваша бабушка, сказал я. Женщина-врач. У вас там альбом с ее фотографиями. Как ее звали?
Эльзи, ответил он. Эльзи Гамильтон Макриди.
Значит, это действительно была Эльзи. Мне хотелось спросить, откуда у нее дорогие туфельки, но это я решил опустить. Если Эльзи чего-то по-настоящему хотела, она это получала.
Должно быть, она вышла замуж за одного из мальчиков Макриди из соседнего двора, сказал я. Мы с ними играли в футбол. За кого именно? За старшего, Джона, или за второго, Уилла?
Нет-нет. За Грэхема. Доктор буравил меня взглядом. За самого младшего.
За Грэхема? удивился я. Да я его даже и не знал толком! Он и в футбол-то играть не умел. Только и делал, что книжки читал. Однако, если вдуматься, он был ровесник Эльзи. А что вы знаете о семье Эльзи? спросил я. О ее братьях? У нее было два брата.
Тут уж он уставился на меня, не мигая.
Роберт уехал в Австралию. А старший, Джеймс, пропал еще мальчиком. Его долго искали, даже тралили канал.
А теперь придется долго искать Адама, подумал я. Доктор смотрел на меня так, словно я был Фред и внезапно ожил и заговорил. Можно сказать, так и было. Дама тоже на меня уставилась.
И еще два вопроса, сказал я. Что это за игра, в которую играют в белых костюмах?
А? не понял он. Ты имеешь в виду крикет?
Ой, крикет! сказал я. Про крикет я, конечно, слышал. Знал бы я, что это крикет, не дал бы себя провести! Мы играли только в футбол. Я думал, в крикет играют в блестящих цилиндрах и такой изогнутой битой!
Раньше несомненно, ответил доктор. Но это было больше ста лет назад.
Только не надо говорить, что я все выдумываю. Я утратил всякую осторожность. Я и правда только это о крикете и знаю. Сам я столкнулся с ним всего два дня назад. И последнее. Прошу вас, возьмите газету, которая зажата у Фреда под локтем, и прочитайте мне, какое на ней стоит число.
Он покосился на меня, но газету взял и прочитал ту самую дату, которую я запомнил утром.
Тринадцатое июля тысяча девятьсот восьмидесятого года.
Спасибо, сказал я. Голос у меня срывался. Я еле выговаривал слова. Да, действительно, больше ста лет. В последний раз я побывал здесь в тысяча восемьсот семьдесят девятом.
Потом я повернулся и вышел. Не хотел стать для них живым Фредом. Шел я быстро, но доктор меня нагнал. Несмотря на бороду и все прочее, он был очень похож на моего отца, а мой отец наверняка побежал бы за своим двоюродным дедушкой.
Эй! крикнул он. Дай взглянуть на твою руку!
То есть что-то он все-таки понял.
Спасибо, не нужно, один Фред у вас уже есть! крикнул я в ответ. И убежал а он так и остался стоять у своего блестящего поэтичного ландо.
Я пустился бежать обратно, вниз по склону. Нужно было посмотреть вблизи на кладку канала. Оказывается, все эти годы я помнил его неправильно а сколько их было, этих самых лет! Я был потрясен мне и в голову не приходило, что я скитался по Цепям уже сто лет. Меня сбило с толку, что время передергивается, когда переходишь из одного мира в другой. Я думал, что в других мирах оно идет, а Дома стоит, пока меня нет. Но я побывал больше чем в сотне миров и, наверное, провел в каждом из них в среднем год. Неудивительно, что я многое позабыл и все так сильно изменилось.
Только, понимаете, на самом деле ничего я не позабыл. Я же все сразу понял, стоило мне увидеть арки канала. Просто сам себе не поверил. Я не мог поверить, что со мной сыграли такую злую шутку пусть даже Они. Я в поте лица старался в это не верить. Подмечал все отличия а при этом на меня отовсюду наползала и наползала похожесть. Я понял, что Они прислали меня Домой, как только треснулся головой о ту статую. Только я был не Дома. Я больше никогда не попаду Домой.
На полдороге к каналу меня позвала Граница.
Нет, ну надо же Они в своем репертуаре! В считаные секунды раздавили нас, раскидали куда попало, проследили, чтобы я понял, как жестоко Они шутили надо мной все эти годы на это Они дали мне время, а потом вернулись к своей игре. На меня навалилась знакомая тоска. Я стоял и трясся от нее.
Навалилась она откуда-то у меня из-за спины. Думаю, все-таки со стороны огородов. Если это была ближайшая Граница, путь мне предстоял неблизкий. В воскресенье, без гроша в кармане, в мире, где столько правил и ограничений, попасть туда будет ох как трудно. Я повернулся, чтобы ответить на зов, и отправился в свой неблизкий путь. Покидать этот мир мне было не жалко. Все утратило смысл.