Что с тобой случилось? У тебя вид совсем больной!
Долгая история, ответил я. Несчастный случай, вроде того.
Это я начал Джорис.
Ничего страшного, торопливо вмешался Адам. Мы с Джорисом оказали ему первую помощь. Кстати, его зовут Джейми. А эта без лица Хелен.
Не помогло. Ванесса знала Адама как облупленного. И не позволила себя отвлечь.
Дай мне посмотреть, велела она мне. Сейчас же. Адам совершенно не разбирается
Я разбираюсь, робко проговорил Джорис, а Адам оскорбился:
Я разбираюсь!
Но Ванесса не обратила на них ни малейшего внимания, как будто их и не было. Поволокла меня куда-то, где было очень много пахучих лекарств, бинтов и всего прочего. Развязывая кухонное полотенце, она сообщила мне, что ей девятнадцать и она с недавних пор учится на врача, так что я в надежных руках. Потом она увидела рану. Это зрелище ее потрясло противодемонские клинки опасное оружие, и она вознамерилась срочно доставить меня в больницу, чтобы наложить швы.
Я отказался. Я понимал, что в таком организованном мире мне потом будет не выпутаться. Чего доброго, меня упекут в сумасшедший дом. Поэтому я болтал без умолку, чтобы Ванесса забыла про больницу. Что я ей наплел, не помню. Странная штука: если тебя жалеют и за тебя беспокоятся, начинаешь чувствовать себя в два раза хуже. У меня перед глазами все совсем посерело. Помню, как я все говорю и говорю, а Ванесса отвечает и даже шутит, но что я говорил, понятия не имею. Однако, как выяснилось потом, я рассказал ей все про Адама, игру и проулок и еще половину моей истории скитальца. Хелен клялась, что рассказал, да я и сам подозреваю. Наверное, я считал, что Ванесса не поверит ни единому моему слову.
Так или иначе, она как следует перевязала мне руку, и стало гораздо удобнее. Потом отправила меня полежать в большую комнату. Я решил, что это у них зал: у нас Дома такие комнаты называли залами. Там были роскошные бархатные кресла, и пианино, и восковые фрукты, и фотографии родственников, в точности как у нас. Но они называли ее как-то иначе гостиная, кажется. Даже странно, потому что она была обставлена гораздо шикарнее, чем наш зал. Даже родственники на фото все были гораздо шикарнее наших: важные старики с бакенбардами и дамы в огромных расфуфыренных шляпах. Над роскошным диваном, где я лежал, висела фотография дамы в шляпе, и я все смотрел на нее. Эта дама была совсем не похожа на Ванессу (впрочем, покойные родственники на фото никогда не похожи на живых), но я все думал, где же я ее раньше видел. Я то дремал, то просыпался и несколько раз смотрел на фотографию дамы, и с каждым разом она казалась мне все более знакомой.
Остальные считали, что я просто сплю. Они иногда заглядывали в комнату притворялись, будто проведывают меня, а на самом деле хотели пошептаться один на один.
Один раз я проснулся от шепота Адама:
Этот нож взял и сам набросился на него. В жизни такого не видел! Джорис думал, Джейми теперь конец. Он ведь поправится, да?
Конечно, но порез у него глубокий, прошептала в ответ Ванесса. Зря он не соглашается ехать в больницу. Адам, куда ты? Погоди. Они тебе тоже рассказали? Если все это правда ну, про Них, наверное, нам нужно что-то предпринять?
Конечно нужно! зашептал Адам. Дело серьезное. Не хочу сидеть сложа руки и ждать, когда кто-то превратит меня в оловянного солдатика!
Кто-то или что-то, сказала Ванесса.
Вот именно! ответил Адам.
Еще через некоторое время я открыл глаза, чтобы посмотреть на даму на фотографии, и услышал голос Джориса:
Все я виноват. Это была наша с Хелен глупая шутка. Только Хелен теперь со мной не разговаривает можно, я поговорю с тобой?
Конечно, ответила Ванесса. Если хочешь. Только не разбуди Джейми.
Хелен говорит, что Джейми постоянно втягивает ее в неприятные истории, сказал Джорис. Она считала, что он выпендривается. Но я думаю, это несправедливо по отношению к нему, потому что он и правда много знает. Это все я виноват. Слишком долго возился, когда мы крали куртку, а потом, в проулке, потерял голову. Меня тошнит от самого себя. И это еще не все.
А что? спросила Ванесса.
Джорис сказал:
Я считаю, что рабство это плохо.
Ну, кому об этом знать, как не тебе, заметила Ванесса.
Наоборот, возразил Джорис. У меня такого опыта нет. Констам никогда не обращается со мной как с рабом. Констам
Как только он снова завел свое про Констама, я тут же уснул. Забавно получилось. Мне было ясно, что Джорис пытается предупредить Ванессу о планах Адама продать ее в рабство. Интересно, думал я, почему он считает, что Ванессе будет в рабстве плохо, если ему самому было так хорошо.
В следующий раз, когда я проснулся и посмотрел на знакомую даму на фотографии, это случилось потому, что кто-то плакал. Я очень-очень осторожно повернулся и словно бы вытянул глаза в ту сторону, чтобы посмотреть, кто это. Честно говоря, я думал, что это опять Джорис. Но это была Хелен! Ну и дела! Я думал, Хелен вообще не умеет плакать. Но вот она, сидит на диване напротив моего, закрыв лицо руками, и плачет навзрыд. Ванесса сидела на полу рядом с диваном и обнимала Хелен. Бедная Ванесса, подумал я. Доставили мы ей хлопот!