Давай выбираться. Франка извлекла из кармана Джона карту. От места, где они собрались переходить границу, их теперь отделяло несколько километров.
Я выдержу, сказал Джон. Вытащи из кабины водителя, и поедем обратно.
Франка выволокла тело водителя на дорогу, помогла Джону подняться в кабину. Мотор так и работал, ключ торчал в замке зажигания. Франка развернула машину и погнала навстречу ледяному ветру, прочь от оставшихся на дороге окровавленных трупов.
Тебе нужен доктор, причем как можно скорее.
Переберемся через границу, тогда будем думать. Один раз ты меня уже спасла. Похоже, придется тебе этот фокус повторить.
Через несколько минут они были на месте. Опираясь на плечо девушки, Джон выбрался из машины. Теперь они не старались скрываться. Впереди граница. И свобода. Шли рядом, оставляя на снегу кровавый след.
Я справлюсь, повторял Джон. У самого обрыва он велел: Привяжи веревку к дереву и спускай меня.
Франка привязала веревку, другой ее конец Джон обмотал вокруг запястий и взялся за нее обеими руками. Он осторожно спускался, а Франка придерживала веревку. Потом спустилась сама.
Джон сидел, прислонившись к камню, не в силах даже выпрямиться. Франка опять его подняла. И сказала по-английски, как он учил:
Потопали, морячок.
Донесся шум воды. Отведя в сторону ветки, Франка увидела ручей, у берегов подмерзший.
Вот он, выдохнула девушка. Мы перейдем.
Я справлюсь, повторил Джон едва слышно и упал бы, споткнувшись, не поддержи его Франка.
Идем, Джон, уже чуть-чуть осталось.
Они медленно двигались вдоль ручья шаг, другой
У Джона подкосились ноги, он упал, увлекая за собой Франку. Она стала его поднимать, он застонал. И все же Франка закинула его руку себе на плечи, и они пошли. Еле-еле.
Мы почти на месте. Не сдавайся.
Через несколько минут рука Джона бессильно повисла, и он снова упал. За деревьями, в полусотне шагов, виднелось здание таможни.
Мы перешли! воскликнула Франка. Это Швейцария! Мы свободны!
Ты свободна, прошептал Джон. Спасибо тебе за все. Возьми у меня пленку.
Нет! Вставай! Слышишь? Поднимайся. Я тебя тут не оставлю.
Франка опустилась рядом, закинула его руки с обеих сторон себе на плечи.
Мы дойдем. Обязательно. Ты у меня не умрешь!
Пошатываясь, она двинулась вперед, к небольшому серому домику. Деревья Черного леса простирали над ней свои ветви такие густые, что полностью закрывали небо.
Глава 15
Уходящее солнце окрасило горизонт розовым, сиреневым и оранжевым. Положив мотыгу, Франка расправила плечи. Холмы и деревья Черного леса казались темными тенями на фоне закатного неба. Вечера стали прохладнее летнее тепло растворялось в уже осеннем воздухе.
Меж аккуратных рядов картофельных грядок шли люди возвращались домой после рабочего дня. Франка взяла корзину с сорняками и тоже направилась к бараку. У дерева, под которым они обычно обедали, стояла Роза Гольдштейн. Девушки обменялись улыбками.
Ты до сих пор здесь? А я думала, ты уже домой едешь.
Пока нет, покачала головой Франка. Мой отъезд почему-то отложили, вот только сегодня последний день. Как ни странно, я буду скучать по ферме, по прекрасным людям, с которыми здесь встретилась.
Война закончилась, нацистов больше нет. Пора возвращаться и жить нормальной жизнью. Ну, или уж какой получится.
Война закончилась, нацистов больше нет. Пора возвращаться и жить нормальной жизнью. Ну, или уж какой получится.
Девушки пошли рядом. По дороге к ним присоединялись другие работницы; скоро их было человек двадцать, и каждая подходила к Франке попрощаться и пожелать счастливого пути. Многие из этих женщин стали ей как сестры.
И очень часто вспоминался Ганс. Ганс, Софи, Вилли и другие, отдавшие жизнь ради свободы. Скоро их будут чествовать как героев.
Подруги ушли посидеть на воздухе, а Франка стала собираться. Из-под кровати она вытащила чемоданчик с пожитками. В боковом кармане лежала листовка. Франка взяла ее, как часто делала в последние дни, и прочитала заголовок:
«Манифест мюнхенских студентов»
То была шестая листовка «Белой розы». Ее вывез из Германии какой-то адвокат; бумагу размножили, и самолеты альянса разбросали над Германией сотни тысяч экземпляров. Когда зимой сорок четвертого Франка попала в лагерь, Сильвия Штерн беженка-еврейка из Ульма подарила ей такую листовку. Ни Сильвии, ни другим Франка не рассказывала, что была с Гансом, Софи и Вилли в тот вечер, когда писали листовку, и помогала ее распространять, и сидела из-за этого листка бумаги в тюрьме. Подобные воспоминания теперь принадлежали ее погибшим друзьям. Только герои заслуживают почетной памяти.
Франка убрала листовку и, подойдя к окну, долго смотрела на далекий Черный лес. Для чего ей возвращаться?
Нацистов, конечно, больше нет, нет и их тысячелетнего рейха. Только ведь и у нее ничего нет. Все, кого она любила, мертвы. Остались одни воспоминания воспоминания, в которых она находила любовь и утешение. Франка мысленно разговаривала с матерью, обнимала отца, радовалась улыбке Фреди. Они всегда с ней, пока она жива.
Приходили мысли и о Джоне. Она вспоминала тяжесть его обмякшего тела на своих плечах, льющуюся на нее теплую кровь. А еще выражение лица таможенника, когда она ввалилась в дом с Джоном на плечах, удивление и одновременно жалость. Ей пытались растолковать, что Джон мертв, но она не желала верить. Целясь в таможенников из пистолета, заставила отвезти его в больницу. Франка не сомневалась, что за такое ее посадят. Однако не посадили. Вмешалось американское консульство. Пленку переправили в Штаты; на Хиросиму и Нагасаки сбросили бомбы, погибли сотни тысяч мирных жителей. Франка не знала, насколько важен ее вклад в ту чудовищную катастрофу, тем не менее война закончилась. По словам американцев, две бомбы спасли миллионы жизней. Но думать об этом слишком страшно. Быть может, когда-нибудь она смирится с той ролью, которую они с Джоном сыграли в окончании войны. А пока хватит и того, что ей об этом известно.