Доктор Хан, где пленка?
Он моргнул и пробормотал что-то неразборчивое.
Не позволяйте, чтобы ваши исследования погибли вместе с вами. Вы сами сказали, нацисты не в состоянии оценить ваши разработки. Пусть ваше дело закончат американцы.
Ученый молча смотрел на нее.
Где пленка? Позвольте мне спасти то, чему вы посвятили жизнь.
Хан попытался перевернуться, хотел сдвинуть обломок с ног. Франка подползла и попробовала приподнять камень. Ничего не вышло, и Хан, смирившись с судьбой, откинулся на спину. Дыхание у него ослабло, лицо посерело. Счет шел на секунды.
Доктор Хан! Не дайте, чтобы ваши труды достались нацистам. Пусть лучше американцы обратят их на доброе дело.
Хан скривил губы в зловещей улыбке.
Такое, как сегодня? Вы вообще знаете, над чем я работаю?
Над расщеплением ядра? Я в этом не разбираюсь. Знаю только, что ход войны
Над бомбой. Самой мощной в истории человечества. Одна такая бомба уничтожит целый город.
Одна бомба целый город?
Тысячи людей сгорят мгновенно.
Так не отдавайте ее нацистам! Вспомните, как они поступили с вашими друзьями и коллегами-евреями. Подумайте, что они натворят с таким оружием.
Хан прикрыл глаза, а потом опять открыл видимо, уже в последний раз.
Пленка у меня дома. Кроненштрассе, четыреста тридцать три. Это недалеко. Он опять закашлялся. Пусть доведут работу до конца. Там все данные. Идите сейчас, пока налет не кончился и полицейские в убежище.
Где она спрятана?
Вдалеке продолжали рваться бомбы. Франка понимала, что пора бежать. Самолеты могут прилететь снова.
Портрет моей матери. Голос у Хана слабел. Найдите
Хан прикрыл глаза, а потом опять открыл видимо, уже в последний раз.
Пленка у меня дома. Кроненштрассе, четыреста тридцать три. Это недалеко. Он опять закашлялся. Пусть доведут работу до конца. Там все данные. Идите сейчас, пока налет не кончился и полицейские в убежище.
Где она спрятана?
Вдалеке продолжали рваться бомбы. Франка понимала, что пора бежать. Самолеты могут прилететь снова.
Портрет моей матери. Голос у Хана слабел. Найдите
Его голова запрокинулась, открытые глаза уставились в пустоту.
Вокруг мелькали люди. Не бежали только раненые и Франка. Квартира Хана наверняка под наблюдением. Не зря же он велел идти теперь, когда самолеты союзников сеют над городом смерть. Это единственный шанс выполнить свою миссию, внести вклад в борьбу со злом, которое убило Ганса, и Фреди, и отца.
Несколько ужасных секунд ушло на то, чтобы обшарить карманы трупа. Никто не видел. Франка оставила Хана лежать на земле и побежала вслед за другими; в конце улицы уже виднелся укрепленный вход в убежище. В воздухе клубились пыль и дым. Все еще выли сирены, некоторые здания горели. Улицу устилали мертвые тела. В глаза ей бросилась табличка с названием: «Кроненштрассе». И никого. Ни полиции, ни солдат, ни гестапо, и вряд ли бывшая супруга Хана сидит у него дома. Такого шанса больше не будет. Она остановилась перевести дух. Волосы были покрыты кровью, сердце бешено колотилось, а спасительное убежище ждало в сотне метров. Что ж, подождет, решила Франка.
Она побежала по Кроненштрассе, высматривая номера. Опять падали бомбы и содрогалась земля. Дымящиеся остовы, совсем недавно бывшие домами, грозили в любой момент обрушиться. «Дело, сделать дело», твердила про себя Франка. Номер четыреста одиннадцать, четыреста тринадцать Впереди разорвалась бомба, улицу засыпало стеклом и камнями. Франка бросилась на асфальт, подождала. И тут увидела нужный дом. Она подбежала к чудом уцелевшей стеклянной двери, попробовала один ключ не тот, второй подошел. Наверх вела мраморная лестница. Рядом лифт, однако подниматься на лифте слишком опасно. На почтовом ящике с фамилией «Хан» был номер квартиры 2б. Франка побежала по лестнице; здание вздрогнуло от очередного взрыва. Если она и уцелеет, то лишь случайно. Франка сжалась в комочек, дожидаясь, пока стихнет грохот. Красная, тяжело дышащая, она добралась до квартиры. Ключ повернулся легко и она вошла. Мелькнула мысль, что жена Хана может все-таки оказаться здесь, но медлить было некогда. Франка вбежала в гостиную, повторяя в уме последние слова Хана.
«Портрет матери портрет матери»
Кругом стояли и висели фотографии. Где же здесь его мать? И разве спрячешь пленку в таких маленьких рамках? Увидев закрытую дверь, Франка толкнула ее и оказалась в спальне. На стене висел портрет суровой дамы, одетой по старинной моде. Франка сняла его и положила на кровать.
Заднюю сторону портрета закрывала плотная коричневая бумага, под которой просматривалась какая-то выпуклость. Франка подцепила ее пальцем и оторвала. В верхнем левом углу был приклеен небольшой черный предмет. Наверняка пленка! Франка схватила ее и сунула в карман.
Бомбежка еще не кончилась. Переждав очередной взрыв, Франка выбежала на разрушенную улицу. Мужчина, который несколько минут назад кричал и звал на помощь, лежал мертвый. Франка с трудом отвела от него взгляд. Руку она держала в кармане, вцепившись пальцами в пленку. Двери в убежище были закрыты; Франка принялась стучать кулаком и кричать. Наконец двери открыли, и она, запыхавшаяся, покрытая кровью и грязью, ввалилась внутрь. На нее уставились сотни людей. Рука в кармане словно окаменела.