Судья Франкенштейн нахмурился, но она не уходила, поэтому он поднялся и вышел за ней из комнаты. Я с трепещущим сердцем последовала за ними. Неужели сторож мертвецкой вернулся, чтобы поживиться еще? Но когда она остановилась перед комнатой Жюстины, я застыла, пораженная страшной мыслью. Неужели он убил Жюстину? Неужели он все еще был там, с ней?
Сюда, сказала служанка и распахнула дверь.
Жюстина в уличном пальто, подол юбки заляпан грязью распростерлась на кровати. Я обмякла от облегчения, но меня смутил ее вид и то, что служанка привела нас сюда. Я пощупала ее лоб. Жюстину слегка лихорадило, волосы у нее были влажные.
Смотрите! Служанка торжествующе вытянула палец.
На кровати рядом с Жюстиной поблескивал обвинительный приговор.
Мой медальон.
Как вы можете в это верить? Это же абсурд!
Я вцепилась в руку Жюстины, притягивая ее к себе. Констебль, схвативший другую ее руку, упорно смотрел в пол.
Прошу вас, мадемуазель, я обязан ее задержать. Жюстина плакала.
Я не понимаю. Элизабет, что происходит? Что это они говорят про моего Уильяма?
Ты убила моего брата! Эрнест, вжавшись в дальнюю стену, с ужасом и ненавистью смотрел на женщину, которая любила его больше жизни. Ты убила его! Он сполз на пол, не переставая всхлипывать. Зачем ты это сделала?
Жюстина попыталась броситься к нему, пошатнулась и едва не упала. Констебль воспользовался моментом и выдернул у меня ее руку. Между нами поспешно встал еще один незнакомый мне полицейский.
Она этого не делала! завопила я, пытаясь обойти мужчину.
Пока меня удерживали на месте, констебль потащил Жюстину через холл.
Она не в состоянии объяснить, где находилась прошлым вечером, сказал он.
Она нездорова! Она едва стоит на ногах! Я вывернулась из хватки и кинулась за ними. Это абсурд! Она любила его!
Уильям, всхлипнула Жюстина и, растеряв остатки сил, осела на пол, вывернув руку, которую продолжал сжимать констебль. Другой полицейский откуда только они взялись? Где они были, когда Уильям был в опасности? Почему их собралось здесь не меньше дюжины, словно Жюстина была опасной преступницей? схватил Жюстину за локоть, и ее потащили дальше.
Кто-то взял меня за плечо, и я повернулась, занеся руку для удара.
Это был Эрнест. Моя ладонь застыла в воздухе. Он продолжал плакать, и в его свирепом взгляде я увидела сходство с Виктором.
Она украла медальон! Это доказывает ее вину!
Это ничего не доказывает, глупый мальчишка. Я поморщилась, увидев, как боль исказила его лицо. Я опустилась на колени и подняла на него взгляд. Он был всего лишь ребенком, но почему-то мне казалось, что если он поверит в Жюстину, то это станет доказательством ее невиновности. И я знала, как больно ей будет услышать, что Эрнест поверил в эти чудовищные, лживые обвинения. Она знает, что я бы с радостью подарила медальон ей, стоило ей попросить! У нее не было причин воровать! Она живет в этом доме. Она могла взять его в любой момент.
Тогда откуда он у нее?
Может быть, служанка его подкинула, огрызнулась я.
Мужчины в вестибюле замешкались, и я поднялась на ноги, догнала их и остановилась, лишь когда один из них преградил мне дорогу.
Зачем? спросил судья Франкенштейн. Зачем служанке это делать? Она любила Жюстину, как и все мы. И потом, весь день она была здесь, с поваром. У них нет причин опасаться обвинений или отводить от себя подозрения.
Эрнест подскочил ко мне, повторяя то, что услышал от констебля, который уже видел в Жюстине преступницу.
И почему она провела ночь в фермерском амбаре всего в миле от того места, где был убит Уильям?
Она была не в себе, оплакивая мать! Кто из нас посмеет заявить, что будет действовать разумно, столкнувшись со смертью близкого человека? Никто!
Эрнест отвернулся от меня, дрожа от ярости.
Ты защищаешь убийцу. Она убила моего брата. Она и меня могла убить.
Эрнест! позвала Жюстина. Он кинулся прочь из комнаты. Всхлипывания Жюстины усилились. Эрнест, пожалуйста! Он так огорчен. Где Уильям? Я нужна Уильяму. Элизабет, прошу вас. Где Уильям? Я позабочусь о Уильяме, а вы помогите Эрнесту, хорошо? Пожалуйста, приведите ко мне Уильяма. Он в порядке, я знаю, что он в порядке. Иначе и быть не может.
Я помотала головой, зажимая рот рукой, чтобы не зарыдать.
Элизабет. Ее широко распахнутые глаза лихорадочно сверкали. Пожалуйста. Помогите мне. Скажите, где Уильям. Скажите, почему они говорят, что скажите, что это неправда.
Я могла лишь молча смотреть на нее. Наконец в ее взгляде промелькнуло понимание. Наконец она осознала, что Уильям больше никогда не познает ее заботы. Отчаянный свет в ее глазах потух. Она опустила голову и упала на мраморный пол.
Позвольте мне ей помочь! закричала я. Судья Франкенштейн крепко взял меня за локоть, и мне оставалось только наблюдать, как Жюстину поднимают и выносят на улицу. Позвольте мне ей помочь! Она невиновна!
Я повернулась к своему тюремщику и яростно сверкнула на него глазами, из которых струились слезы.
Вы ведь знаете, что она невиновна.
Судья Франкенштейн покачал головой.
Улики свидетельствуют как за, так и против нее. Мы должны верить, что суд будет справедлив. Больше мы ничего не можем сделать. Если она невиновна, судьи это выяснят. А если виновна Он поднял свободную руку, а потом опустил ее. Возможно, он просто отмахнулся, но жест напоминал движение ужасного рычага, открывающего люк под виселицей. Тогда суд и Бог проследят, чтобы она получила по заслугам.