Ничего полезного. Вайолет взглянула на клочок бумаги, на котором делала заметки. Пятьдесят лет назад одна женщина оставила огромную сумму денег своей ручной кунице, а трем сыновьям ничего. Сыновья, чтобы деньги достались им, пытались доказать, что мать была не в своем уме.
И чем кончилось дело? поинтересовался Клаус.
Кажется, куница сдохла, но я не вполне уверена. Надо посмотреть в словаре значение некоторых слов.
Вряд ли это имеет отношение к нам, заметил Клаус.
А может, Граф Олаф хочет доказать, что это мы не в своем уме, и таким образом получить деньги? высказала предположение Вайолет.
Но зачем для доказательства этого надо заставлять нас играть в «Удивительной свадьбе»?
Не знаю, призналась Вайолет. Я зашла в тупик. А ты что нашел?
Примерно во времена твоей женщины с куницей, Клаус перелистывал толстенную книгу, группа актеров играла в постановке шекспировского «Макбета», и все актеры были без костюмов.
Вайолет покраснела:
Ты хочешь сказать они были голые? На сцене?
Совсем недолго. Клаус улыбнулся. Явилась полиция и прекратила представление. Но это тоже нам мало может помочь. Просто интересно почитать.
Примерно во времена твоей женщины с куницей, Клаус перелистывал толстенную книгу, группа актеров играла в постановке шекспировского «Макбета», и все актеры были без костюмов.
Вайолет покраснела:
Ты хочешь сказать они были голые? На сцене?
Совсем недолго. Клаус улыбнулся. Явилась полиция и прекратила представление. Но это тоже нам мало может помочь. Просто интересно почитать.
Вайолет вздохнула:
А может, Граф Олаф ничего такого не замышляет? Играть в его пьесе мне неохота, но, возможно, мы с тобой зря волнуемся? А вдруг Граф Олаф в самом деле пытается приучить нас к дому?
Как ты можешь так говорить? возмутился Клаус. Ведь он ударил меня по лицу!
Но каким образом он захватит наше состояние, если просто возьмет нас играть в спектакле? сказала Вайолет. У меня глаза уже устали читать книги, все равно толку никакого. Я иду помогать судье Штраус в саду.
Клаус смотрел вслед сестре, и им овладевало чувство безнадежности. До спектакля остались считаные дни, а он до сих пор не разгадал замыслов Графа Олафа и тем более не придумал, как ему помешать.
До сих пор Клаус был убежден, что если будешь читать много книг, то сумеешь разрешить любую проблему. Сейчас он не так был в этом уверен.
Эй, вы! раздался голос у двери и разом вывел Клауса из задумчивости. Меня послал за вами Граф Олаф. Вы должны немедленно вернуться домой.
Клаус повернул голову и увидел в дверях одного из членов олафовской труппы того, что с крюками.
Что ты тут в этой затхлой конуре делаешь? произнес он скрипучим голосом и подошел к сидевшему на стуле Клаусу. Прищурив свои маленькие глазки, он прочел заглавие одной из книг: «Закон наследования и его истолкование». Зачем ты ее читаешь? спросил он резко.
А вы как думаете зачем? огрызнулся Клаус.
Сейчас я тебе скажу, что думаю. Крюкастый положил один из крюков Клаусу на плечо. Я думаю, тебя больше нельзя пускать сюда в библиотеку, во всяком случае до пятницы. Нам ни к чему, чтоб такой малявка, как ты, набрался ненужных идей. Говори, где твоя сестра и эта маленькая паршивка?
В саду. Клаус стряхнул с плеча крюк. Идите за ними сами.
Актер нагнулся так близко, что черты его лица расплылись у Клауса перед глазами.
Слушай меня внимательно, малявка. Каждое слово вырывалось у него вместе с вонючим дыханием. Единственно, почему Граф Олаф не разорвал вас на куски, так это потому, что еще не заполучил ваши денежки. Он оставляет вас в живых, пока не приведет в исполнение свой план. Но задай себе вопрос, книжный червяк: какой ему смысл сохранять вам жизнь после того, как он отберет у вас деньги? Что произойдет с вами тогда, как ты думаешь?
Ледяные мурашки побежали у Клауса по всему телу. Никогда в жизни он еще не испытывал такого страха. Руки и ноги у него затряслись, как в припадке. Губы не повиновались, и он издавал какие-то непонятные звуки вроде тех, что издавала Солнышко.
А-а-а, выдавил он из себя, а-а-а
Когда наступит час, произнес крюкастый ровным голосом, не обращая внимания на попытки Клауса, Граф Олаф скорее всего отдаст тебя мне. Так что на твоем месте я бы вел себя повежливее. Он распрямился и поднес свои крюки к самому лицу Клауса, свет от лампы падал теперь прямо на зловещие приспособления. А сейчас извини, я пошел за двумя другими сиротками.
Он вышел, и Клаус почувствовал, как обмякло все его тело. Ему захотелось посидеть и отдышаться. Но разум не позволил ему медлить. Оставались последние минуты, чтобы побыть в библиотеке, и, возможно, последний шанс, чтобы сорвать планы Графа Олафа. Но что делать? Прислушиваясь к тихим звукам разговора крюкастого с судьей Штраус, доносившимся из сада, Клаус отчаянно шарил взглядом по полкам, ища что-нибудь полезное. Наконец, когда к двери уже приближались шаги, Клаус высмотрел одну книгу и быстро схватил ее. Едва он успел сунуть ее себе за пазуху и заправить спереди рубашку, как крюкастый вошел в библиотеку, конвоируя Вайолет и неся Солнышко, которая безуспешно пыталась кусать его крюки.