Блони. Солнышко кивнула.
Долгое время я боялся любого огня, добавил Дункан. Я даже на плиту не мог смотреть.
Вайолет улыбнулась:
Мы жили некоторое время у одной женщины, Тети Жозефины, она тоже боялась плиты. Боялась, что плита взорвется.
Взорвется! поразился Дункан. Даже я этого не боялся. А почему вы сейчас не живете с нею?
Наступила очередь Вайолет потупить взгляд и очередь Дункана потянуться через стол и взять ее за руку.
Она тоже умерла, ответила Вайолет. По правде говоря, Дункан, в нашей жизни уже довольно давно все идет шиворот-навыворот.
Мне жаль это слышать, отозвался Дункан. Хотелось бы сказать, что здесь ваши дела пойдут лучше. Но если учесть завуча Ниро и его игру на скрипке, Кармелиту Спатс с ее дразнилками и отвратительную Сиротскую лачугу, то Пруфрокская подготовительная школа место довольно скверное.
По-моему, «Сиротская лачуга» звучит ужасно, заметил Клаус. Там и без того плохо, а еще такое обидное название.
С сожалением должна сказать, проговорила Айседора, этим мы обязаны Кармелите. Нам с Дунканом пришлось там жить три семестра, потому что у нас не было ни родителей, ни опекуна, чтобы подписать письменное разрешение.
То же самое и с нами! воскликнула Вайолет. А когда мы попросили Ниро сделать исключение
Он ответил, что ему некогда, он упражняется на скрипке, закончила Айседора, качнув головой. Он всегда так говорит. Ну, в общем, Кармелита прозвала лачугу Сиротской, когда там жили мы, и, похоже, она и дальше будет ее так называть.
Ладно. Вайолет вздохнула. Как называет Кармелита лачугу это полбеды. А вот как вы боролись с крабами, когда жили там?
Дункан отпустил ее руку и достал из кармана записную книжку.
Я делаю заметки, пояснил он. Собираюсь стать газетным репортером, когда вырасту, и считаю, что стоит начать практиковаться уже сейчас. Вот, пожалуйста: «Заметки о крабах». Понимаете, они боятся громких звуков, поэтому у меня тут список способов, которыми мы их отпугивали.
Боятся громких звуков, повторила Вайолет и подвязала волосы лентой, чтобы не лезли в глаза.
Когда она вот так завязывает волосы, объяснил Клаус Квегмайрам, значит, она обдумывает изобретение. Вайолет у нас настоящий изобретатель.
Как насчет шумных башмаков? внезапно сказала Вайолет. Что, если взять кусочки металла и приклеить их к подошвам? Когда мы будем ходить по полу, башмаки будут громко стучать и крабы разбегутся.
Шумные башмаки! воскликнул Дункан. А мы с Айседорой столько прожили в Сиротской лачуге и не додумались до них! Он достал из кармана книжечку и записал: «Шумные башмаки». Если хотите справиться со светло-коричневой дрянью на потолке, то у меня есть список книг о плесени, которые можно взять в школьной библиотеке.
Затвал! радостно крикнула Солнышко.
«Нам очень хочется побывать в библиотеке», перевела Вайолет. Какая удача, что мы с вами, двойняшками, познакомились.
Лица у Дункана и Айседоры вдруг вытянулись, то есть это не значит, что их лица стали длиннее, а просто на них появилось печальное выражение.
Что случилось? спросил Клаус. Мы сказали что-то обидное?
Двойняшки, ответил Дункан таким тихим голосом, что Бодлеры еле расслышали.
Но ведь вы двойняшки, верно? смущенно сказала Вайолет. Вы совсем одинаковые.
Мы тройняшки, грустно ответила Айседора.
Я что-то запуталась, проговорила Вайолет. Ведь тройняшки, это когда одновременно рождаются трое, так?
Нас и родилось трое, сказала Айседора, но наш брат Куигли умер во время пожара, тогда же, когда и родители.
Как грустно, сказал Клаус. Пожалуйста, простите, что мы назвали вас двойняшками. Мы не хотели оскорбить память Куигли.
Конечно не хотели, со слабой улыбкой проговорил Дункан. Откуда вам было знать. Давайте, если вы кончили есть лазанью, мы вам покажем библиотеку.
И может, нам удастся найти какие-нибудь железки для шумных башмаков, добавила Айседора.
Бодлеровские сироты улыбнулись, и все пятеро отнесли на место свои подносы и вышли из столовой. Библиотека оказалась очень приятным местом, и не только удобные кресла, высокие деревянные полки и тишина, соблюдаемая читателями, доставили Бодлерам радость. Бесполезно было бы описывать подробно бронзовые лампы в форме разных рыб или пробегавшую по ярко-синим занавескам на окнах рябь, когда их колыхал ветерок. Все это было прекрасно, но не из-за этого улыбались трое Бодлеров, и тройняшки Квегмайр тоже улыбались, и хотя я не так хорошо изучил историю их жизни, как бодлеровскую, я могу достаточно определенно предположить, что Квегмайры улыбались по той же причине.
Большое утешение, когда в тяжелое, полное страхов время вдруг обретаешь надежных друзей. Именно это чувство испытывали все пятеро, когда Квегмайры водили Бодлеров по библиотеке. В обществе друзей мир становится более уютным и менее гнусным, чем он есть на самом деле, тем более если у этих друзей есть общий с вами жизненный опыт, то есть в данном случае, если близкие у них тоже погибли во время пожара и они тоже жили в Сиротской лачуге. Дункан и Айседора тихонько рассказывали Вайолет, Клаусу и Солнышку, как устроена библиотека, и постепенно неприятности, связанные с условиями их новой жизни, отступали все дальше, а к тому времени, как Дункан с Айседорой начали перечислять свои любимые книги, советуя их прочитать, Бодлерам и вовсе показалось, что их неприятности подходят к концу. Они, конечно, ошибались, но в данный момент это не имело значения. Бодлеровские сироты нашли себе друзей, и сейчас, когда они стояли с квегмайрскими тройняшками в читальном зале, мир казался им более уютным и безопасным, каким давно-давно не был.