- А он есть?
- Можете проверить, если хотите. Он сегодня дома.
- Хочу.
Зачем он это сказал? Так хорошо было бы окончить знакомство у дверей ее дома и возвратиться в веселую компанию нижнего буфета. Но чертик откуда-то из подбрюшья докричался: "Гульнем! Ты чего, брат? Бери что дают!"
- Товарищ генерал, - снова обратилась к водителю Элла, - мы передумали. Идем в гости. Назад не поедем.
- Ну и хорошо, - отозвался тот. - А то я устал что-то.
Конечно же, мужа нет. В этом можно не сомневаться. А что, если она и впрямь почитательница его газеты? Белокуров чувствовал, как его мощно куда-то несет.
И вот он уже расплачивается с водителем, и вот он уже поднимается по лестнице ее дома на четвертый этаж, мимо огромного белого кота в черных разлапистых пятнах, и тут сильно пахнет мусоропроводом. "А ведь ты трус, Белокуров! Нет, я просто верен своей жене. А она отреклась от твоей фамилии. Это еще ничего не значит. А я говорю: значит. А я говорю: нет!" разыгралась в душе у Белокурова молниеносная пьеска.
Около двери квартиры Элла несколько замешкалась с извлечением из сумочки ключей. Посмотрела глаза в глаза:
- Белокуров, а вы правда хотели бы меня оцеловать?
- Увы, хотел бы, - ответил он, - и сердце мое разбито.
- А вы можете сейчас сказать моему мужу, что мы с вами любим друг друга и что он должен оставить меня?
- Сказать это замечательному человеку, читателю моей газеты?
- Слабо?
- Нет.
Сам не зная как, он вдруг схватил ее, обнял, прижал всю к себе и приник губами к губам. Если муж есть, то на этом все и кончится. Если мужа нет, то не надо будет говорить страшные слова хорошему человеку, работающему в Коломенском.
Она не пользовалась духами и ничем не пахла, но он чувствовал сквозь жаркий поцелуй какой-то особенный аромат, исходящий из ее души. Наконец Элла оторвалась от него и звякнула ключами:
- С Богом!
"Нет, не с заглавной буквы, - подумал газетчик, - с приземленной: с богом, с языческим богом".
Сердце его отчаянно колотилось, когда он входил следом за Эллой, уже точно зная, что никакого мужа нет.
- Василий! - закричала она. - Васи-и-илий! Получай!
И тут выплыло существо мужского пола с недоумевающим и несколько даже недовольным лицом.
- Здравствуйте, - попыталось оно улыбнуться.
- Получай, - повторила Элла. - Знаешь, кого я привела тебе? Твоего любимого Белокурова. Вот он. Он есть. И он у нас дома.
- Бог ты мой! - стукнул себя по лбу Василий. - Не может этого быть! Вы Борис Белокуров? Издатель "Бестии"? Борис И-и-и...
- Борис Игоревич, - подсказал Белокуров. - Можно просто Борис. Да, это я.
Веселье вновь заполняло всего его с ног до головы. Мужа Василия он готов теперь был оцеловывать за то, что он есть, а не его взбалмошную жену. Она плутовато хихикала, поглядывая то на одного, то на другого.
- Борис Игоревич, вы, кажется, хотели что-то сказать Василию Васильевичу? Что же вы не говорите? Прошу!
Белокуров набрал полную грудь воздуха, все в его голове заискрилось, и он игриво ответствовал:
- Это какое-то безумие! Вы не поверите, дорогой Василий Васильевич! Меня просто охмурили! Эта несравненной красоты женщина весь вечер соблазняла меня, вскружила мне голову, я стал ухлестывать за нею, ринулся провожать сломя голову, будучи уверен, что никакого мужа нет и в помине, а оказывается, она улавливала меня в свои сети, чтобы только привезти к вам в качестве добычи! О нравы! Я непременно пропечатаю об этом в своей газетенке.
- Мы даже целовались! - воскликнула Элла с вызовом.
- Я рад... я очень рад... - бормотал Василий, расплываясь в гостеприимной улыбке. - С таким человеком я разрешаю тебе целоваться сколько угодно. Ладушка, только ты, пожалуйста, давай теперь молнией на кухню. Там даже бутылка водки у нас есть. И все, что в холодильнике...