На этом автор статьи не успокоился. Он спрашивал, что она делает с бездомным мальчишкой и как оказалась замешана в скандале с участием католической церкви. Вспоминались схожие истории со священниками-педофилами, отправленными за решетку. В заключение говорилось, что суд над обвиняемым, в котором загадочным образом замешана миссис Картер, начнется в следующем году. Церковь дело не комментирует; адвокатом со стороны миссис Картер выступает Эндрю ОКоннор, сам бывший священник-иезуит; о местонахождении миссис Картер якобы ничего не известно. Статья завершалась словами: «Продолжение следует, не пропустите новостей». Именно так Джинни сама заканчивала когда-то свои новостные выпуски.
На этом автор статьи не успокоился. Он спрашивал, что она делает с бездомным мальчишкой и как оказалась замешана в скандале с участием католической церкви. Вспоминались схожие истории со священниками-педофилами, отправленными за решетку. В заключение говорилось, что суд над обвиняемым, в котором загадочным образом замешана миссис Картер, начнется в следующем году. Церковь дело не комментирует; адвокатом со стороны миссис Картер выступает Эндрю ОКоннор, сам бывший священник-иезуит; о местонахождении миссис Картер якобы ничего не известно. Статья завершалась словами: «Продолжение следует, не пропустите новостей». Именно так Джинни сама заканчивала когда-то свои новостные выпуски.
Она недоуменно уставилась на газету. Факты были изложены верно, но при этом утверждалось, что они с мужем были тогда пьяны и что он спьяну убил их ребенка, а Джинни сразу после этого исчезла уж не из-за проблем ли с психикой? После гибели Марка Джинни перестала выступать с новостями. Кто-то снабдил газетчика отрывочными сведениями она не знала, кто это мог быть, и его подход вызвал у нее протест. Репортер мог выяснить правду в архиве, но подробности кто-то довел до него устно. Джинни не желала снова оказываться в лучах прожекторов, втягивать в это Блу, даже анонимно, потому что раньше она пользовалась известностью, а теперь нет. От статьи оставалось «желтое» послевкусие, как и от самого факта попадания в новости.
«Энквайер» действовал в присущем ему стиле: сразу впивался в глотку. На первой странице красовалась старая фотография Джинни, рядом огромный вопросительный знак и текст: «Восстала из мертвых с 14-летним бездомным дружком?» Автор умудрился так изобразить судебное дело, что вовлеченность Джинни приобретала сомнительный, даже постыдный характер. Этот материал вызвал у нее полное отторжение, и она поспешила позвонить Эндрю.
Видали сегодняшние «Пост» и «Энквайер»? нарочито безразлично спросила она. Он хохотнул.
Нет, обычно эти органы печати не входят в мой список обязательного чтения. Я читаю «Нью-Йорк Таймс», «Уолл-стрит Джорнэл» и лондонскую «Файнэншл Таймс», когда есть время. Что вы там вычитали?
Я на первых полосах, приз за хамство у «Энквайер». Они спрашивают, не вылезла ли я из могилы благодаря четырнадцатилетнему бездомному дружку. «Пост» много знает о деле, знает, что мой муж был пьян в ночь, когда погиб вместе с нашим сыном в аварии. У них получается, что с тех пор я пациент психушки, где я никогда не бывала. Зачем, мол, мне понадобился бездомный парень, замешанный в сексуальном скандале с Церковью?.. Кто, по-вашему, болтает языком?
Интересный вопрос задумчиво протянул он. Вы гораздо осведомленнее меня. Вряд ли это дело рук Каваретти. Он дает нам прикурить, но с самоуважением у него все в порядке. Может, тетка Блу? На нее вышли, узнали про вас, дальше дело журналистской техники. Наверное, со времени гибели вашего мужа информация осталась в Интернете. Эндрю понизил голос. Мне ужасно жаль, Джинни. Уверен, это причинило вам боль. Лучше наплюйте, кто читает этот таблоидный мусор?
Представьте, у этого мусора есть потребители. Вы к ним не принадлежите, но это не значит, что их мало. Это же надо, назвать Блу моим четырнадцатилетним бездомным дружком! Совсем с ума сошли! Мне стыдно, что я сама когда-то работала журналистом.
Из-за Теда Грэма я тоже стыжусь, что был священником.
Вдруг это попадет на глаза Блу, вдруг начнется травля? С них станется испортить нам жизнь. Не желаю, чтобы в связи с делом Теда Грэма прозвучало имя Блу! Он имеет право на частную жизнь, он ребенок!
Лучше скажите ему о публикациях, посоветовал Эндрю. А то он услышит это от кого-нибудь еще. Так вы разрядите обстановку.
Как же не хочется совать ему под нос этакую гадость! несчастным голосом проговорила она.
Тем не менее она последовала совету Эндрю и побеседовала с Блу, когда он вернулся из школы. Она сказала, что на все это надо махнуть рукой. Они поговорили о ночи гибели Марка, Джинни призналась, что он выпил больше, чем она тогда подумала, но опьянения заметно не было, иначе она не пустила бы его за руль. То, что содержание алкоголя в крови Марка превысило допустимую норму, отрицать было нельзя.
Как же тебе было плохо! прошептал Блу. Желая быть с ним до конца честной, Джинни сказала, что с той ужасной ночи живет с чувством вины. Он сказал, что, если бы она не позволила мужу вести машину, оба, вероятно, остались бы живы, Джинни разрыдалась, и Блу стало стыдно и невыносимо жаль ее. Такой безутешной он ее еще не видел, не знал, что сказать, поэтому попытался ее отвлечь.