Генерал покачал головой.
Это не говоря уже о том, какой кавардак в городе устроили. Тут, конечно, все отличились, к счастью, не только угрозыск. Сейчас и в ГАИ, и в патрульно-постовой тоже рапорты пишут, коллективно. А остановил злодея в итоге гражданский. Знаешь, кстати, кто?
У них трое убитых, а у нас двое раненых, вот так. Еще, правда, пса застрелили, Султана жалко, хороший был, лютый, он самому Свиридько руку почти начисто успел отгрызть. А вы все теперь что? Семнадцать человек
Генерал покачал головой.
Это не говоря уже о том, какой кавардак в городе устроили. Тут, конечно, все отличились, к счастью, не только угрозыск. Сейчас и в ГАИ, и в патрульно-постовой тоже рапорты пишут, коллективно. А остановил злодея в итоге гражданский. Знаешь, кстати, кто?
Я не знал.
Некто Боровков Василий Федорович, вот кто. Герой войны, летчик-истребитель, орденоносец. Двадцать восемь сбитых фрицев и два тарана, так-то. У однополчанина в гостях засиделся, говорит, возвращался домой, а тут увидел, как милиция едва ли не в полном составе за одним нарушителем по его району гоняется, и вот проявил военную смекалку и мужество. Если бы не он, вы бы до сих пор по улицам разъезжали.
Генерал вздохнул.
Ладно, давай почитаю, что тут вы написали Да сядьте уже оба, не маячьте.
В углу кабинета высокие часы в массивном деревянном корпусе громко отсчитывали секунды. Где-то далеко за окном с гудением проползла поливальная машина. Было тихо. Макаров тревожно поглядывал то на меня, то на генерала. Тот по ходу чтения кряхтел, краснел, а потом, перевернув последний лист как раз с рассказом Васи Ишкова про тишину и покой, которые снизошли на него, пока он вел наблюдение, встал и молча подошел к окну, заложив руки за спину и погрузившись в молчание.
Макаров страдальчески потянул узел галстука и посмотрел на меня с укоризной.
В общем, так, наконец заговорил генерал. Вот это все никуда не годится. Придется переписать.
Он чуть повернулся и показал пальцем на разложенные на столе бумаги.
Есть переписать! с готовностью откликнулся я. А как?
Как, как проворчал генерал, вернулся за стол и тяжело уселся в кресло. Как, как Ты сам, капитан, читал это?
Так точно, товарищ генерал!
Тогда что спрашиваешь?
Там все верно изложено, товарищ генерал.
А я и не говорю, что не верно. Я, знаешь ли, за сорок лет службы побольше твоего повидал. Тебе и во сне не приснится. Но переписать надо. Или ты хочешь, чтобы вас всех комиссовали к чертовой бабушке по состоянию психического здоровья?
Никак нет.
Вот и я никак нет. У меня через два часа совещание наверху, буду докладывать товарищу генерал-майору, а потом, скорее всего, с ним вместе еще и в Ленгорисполкоме отчитываться придется. А то и в горкоме партии. Там вот эти твои фантасмагории не оценят. Теперь давай думать, как переписывать.
Я придвинулся ближе, генерал вооружился красным карандашом и со сноровкой, выдающей большой и горький жизненный опыт, быстро набросал правки.
Ну вот, никакой чертовни. Так, смотрим: у Шамранского пес сбился со следа и завел его в тупиковый двор; за рулем никто не дрался, просто машина управление потеряла у нас таких потерявших уже десяток, не считая заглохших и со сгоревшей электрикой; гонщик этот на «Волге» из райотдела хотел совершить обходной маневр, но подвело знание местности; Зубровин производил предупредительные выстрелы, когда ханыги эти набросились на Гвичию
Шестнадцать раз предупредительно выстрелил, товарищ генерал?
Да, шестнадцать! отрезал генерал. Гуманистом оказался майор, думал, что образумятся. Что еще? Вот непосредственно с боевым контактом на лестнице сложно: Бодровы, заплутавшие в квартире, участковый сознание потерял, ты тоже оглох и ослеп Значит, пишите, что преступники применили светошумовую гранату, ясно?
Так точно!
А откуда у них граната такая, капитан?
Откуда? с искренним интересом спросил я.
А вот тут мы вспоминаем про лиц, разыскиваемых по ориентировке КГБ, которых вы видели в той квартире! Ты же их видел?
Так точно. И я, и Бодровы, и Шамранский успел заметить. Всё в рапортах.
Вот и пусть теперь доблестный Комитет государственной безопасности разбирается, кто эти двое такие, имеющие на вооружении специальные средства и обладающие подготовкой, позволяющей долгое время уходить от преследования сотрудников милиции, а потом что характерно! предпочитающие с крыши сброситься, но не даться живыми. Понимаешь намек, капитан?
Так точно, товарищ генерал! Гениально.
Ты еще поерничай тут, ворчливо отозвался он. Лучше расскажи, на каком основании принял решение о проведении задержания?
Я честно рассказал о свидетельских показаниях соседей Рубинчика и про его ночные вылазки в квартал Кракенгагена, умолчав только, разумеется, о появлении странной пары на месте смерти Трусана и Капитонова. Генерал задумчиво кивал и кусал длинный ус.
Согласен, согласен, основания для задержания этих двоих были, хотя бы для выяснения обстоятельств смерти Рубинчика, коль скоро они в тот момент были у него на квартире. Но зачем ты такую дивизию собрал для этого? Для двух человек и Куницы бы хватило с помощником, ну, в крайнем случае, дежурных оперативников из района. Или догадывался о чем-то?