Соображать было трудно и не хотелось, но упоминание невесты Антонины решило дело.
Предположим. Что вам нужно?
Вы дважды подавали заявление на поступление в Высшую школу КГБ, в 1981 и в 1982 годах, оба заявления были отклонены. А потом подавать больше не стали. Что такое? Потеряли надежду или прониклись корпоративной милицейской солидарностью?
Соображать было трудно и не хотелось, но упоминание невесты Антонины решило дело.
Предположим. Что вам нужно?
Вы дважды подавали заявление на поступление в Высшую школу КГБ, в 1981 и в 1982 годах, оба заявления были отклонены. А потом подавать больше не стали. Что такое? Потеряли надежду или прониклись корпоративной милицейской солидарностью?
Поумнел.
Это хорошо. Нам восторженные романтики не нужны. А подавали зачем?
Хотел заниматься настоящим делом.
И такая возможность вам представляется прямо сейчас. Насколько я знаю, вот это, он показал на лежащую между нами бумагу, Вы составили еще до того, как посетили секретаршу трагически погибшего товарища Трусана. Надо сказать, что получилось у вас поинтереснее, чем у меня. Вот, сравните.
Он снова полез в карман и выудил еще один листок. На нем, очевидно, тоже были изображены «артистка» и «американец», но женщина больше походила на азиатку, а мужчина на сурового прораба со стройки.
Грубовато, не находите? Предлагаю начать с разговора о том, какие обстоятельства послужили к составлению вашего варианта портретов этих примечательных граждан.
Я отставил в сторону кружку. Нужно было собраться с мыслями, но местный пивной коктейль этому никак не способствовал. Кем бы ни был мой визави, момент он выбрал прекрасно. Я подумал немного и сделал вынужденный ход, чтобы выиграть время.
Как вас зовут?
Он чуть улыбнулся.
Можете называть меня Кардинал.
Не повезло с именем.
Считайте, что это оперативный псевдоним.
Вот что я вам скажу, товарищ Кардинал: не считая моего непосредственного руководства, за последнюю неделю вы третий, кто обращается ко мне с просьбами информировать о ходе и деталях расследования обстоятельств смерти Бори Рубинчика.
Но я вас и не спрашивал про Рубинчика, заметил Кардинал. Это в его квартире видели этих двоих?
Я мысленно проклял и «Шмель», и гнусное пиво, и себя самого.
Не совсем и не только, уклончиво ответил я. Блеф был жалким, но ничего другого не оставалось.
Вы сказали, что я третий. Положим, первый это Жвалов, а кто второй?
Толя Пекарев, знаете такого? Рубинчик распоряжался финансами его группы.
А, ну это пожалуйста, махнул рукой Кардинал. Ну так как, расскажете про «не совсем и не только»?
Мне хотелось бы объяснений.
Справедливо. Видите, я пришел с открытым забралом, он приподнял руки, показывая ладони. Я расскажу вам, что могу, хотя, честно признаюсь, в этом деле и для меня много неясного. Но слушайте.
Примерно полтора года назад в НИИ связи ВМФ началась работа над проектом особой важности и совершенной секретности. Понятно, что в военном научно-исследовательском институте мало найдется тем, предназначенных для широкой публики, но в данном случае уровень секретности изначально был высоким и со временем только усиливался: если на начальном этапе к оценке предварительного теоретического обоснования еще привлекали экспертов из числа самых авторитетных ученых, то в последний год доступ к материалам имели только члены специальной комиссии Министерства обороны, числом не более десяти. Как вы понимаете, мне суть проекта известна только в очень общих чертах и по понятным причинам я не буду о ней распространяться. Достаточно сказать: значение этих изысканий таково, что работа курировалась на самом высоком уровне руководства военного ведомства, а успех мог бы привести к настолько решительному превосходству над потенциальным противником, что повлиял бы, ни много ни мало, на геополитическую карту мира.
Проект вела группа из двух ученых: Саввы Ильинского и Евгения Гуревича. Масштаб исследований предполагал использование огромного количества человеческих и вычислительных ресурсов сами о том не догадываясь, необходимую черновую работу выполняли десятки и сотни ученых. Фактически в последнее время на Ильинского и Гуревича работали едва ли не все профильные научные институты Министерства обороны. Это обычная практика: ключевые задачи дробятся на составляющие элементы, каждый из которых в виде приоритетного задания поступает в какой-нибудь «почтовый ящик». Похоже на огромную мозаику, при создании которой сотни подмастерьев науки старательно раскрашивают свой фрагмент, не представляя картины в целом, композицию которой создавали Ильинский с Гуревичем. Первый был идеологом и интеллектуальным центром; насколько я понял, сама идея возникла у него едва ли не случайно, в ходе какой-то теоретической интеллектуальной игры. Есть такая то ли версия, то ли исторический анекдот, что знаменитая формула эквивалентности массы и энергии из общей теории относительности Эйнштейна стала отправной точкой для исследований, которые привели к созданию атомной бомбы. Видимо, и тут получилось что-то в таком роде. Гуревич тоже талантливый молодой ученый, одних авторских свидетельств на изобретения больше двухсот в этой паре отвечал за инженерные разработки и практическую реализацию, а человеком, от которого единолично зависел успех всего дела, был именно Ильинский.