Лукиянчук Степан Степанович - Мне б от мира укрыться стр 2.

Если это так, то что за дело
Уготовил Сущий для меня?
Вглядываюсь робко и несмело
В звёзды  там, должно быть, Небеса!

На вопрос безмолвным мне ответом
Служит угнетающая мгла:
Не моргнёт плывущая комета,
Не мигнёт падучая звезда.

Я молился Тебе всем сердцем,
Я хотел, чтоб Ты мне ответил.
Сквозь души моей узкие дверцы
Я желал Тебя, Бог мой, встретить

Я в пустыне, палящей зноем,
На песке засыхаю от жажды.
Я  кораблик в бушующем море;
Я рискую погибнуть однажды.

Обращусь ли лицом своим к Свету,
Прокляну ль беззаконья былые? 
Окаяннее грешника нету
За грехи мои тяжкие, злые

Суд Твой праведный требует мщенья.
Уж при корне деревьев секира!
Уповаю на то милосердье,
На Голгофе явленное миру.

Боль, досада и грусть
Прямо в сердце мечом.
Кровоточит  и пусть
Бьёт журчащим ключом.

От бессилья на землю
Я колена склоню,
Припаду головою;
Проклиная неволю,
Диким зверем завою
А потом  закричу!

Мне б от мира укрыться,
Вознестись в облака
Насмерть раненой птицей,
Замереть и забыться,
Умереть и разбиться,
Камнем пасть свысока!

Нет страшнее той муки,
Что терзает внутри.
К небу долгие руки 
От зари до зари.

Я хочу покориться
Топору палача,
Кровь впитает землица 
В ней хочу я укрыться,
В небытии раствориться,
Распылиться в веках!

На востоке заря догорала,
Укрываясь венечной зарёю,
Словно девица под покрывалом,
С безутешной тоскою рыдала,
Обливаясь лазурной слезою.

Месяц-батюшка, горя не пряча,
Одиноко плывёт в стороне.
Всё тускнее его глаз незрячий,
К сожаленью, не будет иначе 
Так бывает всегда на заре.

Ей вослед на своей колеснице,
Придержавши коней недалёко,
Шлёт с поклонами сватью-зарницу
Приготовить к венчанью девицу
Солнце молодо  Ярое Око.

От пылающей царской порфиры
Будто б вспыхнули в кронах деревья!
Солнце красное всходит над миром,
Согревая земные эфиры,
Освещая земные владенья.

Всё бледнее невеста сияет,
И всё ближе жених к обручённой.
В славе солнца звезда догорает,
Светлый лик её медленно тает,
Покорившись судьбе обречённо.

Так поётся в народном преданье:
В час последний предутренней ночи
Каждый раз происходит свиданье,
На котором росою прощальной
Плачет месяц и звёздочка-доча.

Железо, дерево, вагон.
Страдания и муки.
Клетушка  для людей загон 
Колёс железных стуки

Шумит вагон: «Кого? Куда?» 
Такие здесь вопросы.
Свезёт на долгие года
Темница на колёсах.

В вагоне приглушённый гул,
И изредка раздоры.
Кто смог, уже давно уснул
Под эти разговоры.

Как в брюхе синего кита
Царит здесь полумрачье
С продола светит, как луна,
Скупой фонарь барачный.

А на продоле конвоир,
Его зовёт зэ-ка:
«Эй, подойди к нам, командир!» 
Презрительно слегка.-

«Слышь, нам водички бы испить
В такую-то жару!» 
«И на оправку б нам сходить 
Уже невмоготу!»

Но конвоиру  всё равно:
Лишь хмыкает в ответ.
«Вот сука!»  скажут. Он: «Чи-во?» 
Не знает зэчьих бед.

«Ты не храбрился бы зазря,
Не зарекался б тут:
Быть может, завтра и тебя
Этапом поведут!»

Везёт «столыпинский» вагон
Несчастный сброд людей:
Определил сюда Закон
Баб, мужиков, детей

Мгновенье росчерка пера
Отвесит долгий срок,
Страдать направит в лагеря
Судейский молоток.

Гудит столыпинский вагон.
На деревянном ложе 
К несчастью  засыпать на нём
И просыпаться тоже.

Поэзии в тюремной жизни нет.
Стихи в тюрьме  суть те же слёзы,
Текут и вымерзают на морозе,
В жару, оставив соли след,
Выпаривает со щеки их солнце

Как ни ищи  поэзии здесь нет.

И хоть свыкаешься с бедою иногда,
И жизнь уже не кажется так мрачна,
И пережёванные зоною года
Отнюдь не кажутся совсем уж неудачны.

Не думать о былом  одно лекарство.
Запрятать память о минувшем глубоко,
Лишить её, негодную, коварства 
Тогда почувствуешь: от сердца отошло.

Любовь  чудная штука всё же,
Её чудес никак я не пойму.
Мне кажется, что человек не тот дороже,
Но тянет почему-то всё к нему.

Подует ветер к югу  я туда,
Подует к северу  обратно.
Верчусь, кручуся, как юла,
Но не пойму, с кем мне приятней!

Та лучше, в ней вот это есть,
А эта станом в Афродиту вышла,
А та с изъянами: их у неё не счесть,
Как быть, ведь ничего же не попишешь!

С одной из них расстаться мне пора,
Но нравятся обеих мне объятья.
Так что же делать мне, когда
Любить обеих много раз приятней!

Любовь  чудная штука, да?
Здесь я привык к различным беспорядкам.
С неоднолюбностью своей смирился я,
И вы миритесь с этим недостатком!

Её любил
Её любовь меня с ума сводила.
Я каждый день к её ногам цветы носил 
Она за это поцелуи мне дарила.

Её любил
Красивые глаза кристаллами светили.
Я с ликованьем в сердце их боготворил 
Она за это поцелуи мне дарила.

Её любил
Теперь же всё прошло,
И поцелуи на щеке от времени пропали,
Печаль из сердца сгинула давно,
И те цветы, что я дарил, уже завяли.

Ах, как хотел бы Вас сейчас обнять
И прикоснуться к Вам пальцами рук,
Ах, как хотел бы Вас поцеловать
И заключить объятиями в круг.

Щекой прижаться к теплым волосам
Мне хочется. Как странно, я боюсь
Хочу шептать о Вас и только Вам,
Хочу спросить, но как-то не решусь