Однако союзники на своей громадной территории тоже должны были иметь чувствительные точки. Поэтому мы поставили перед собой задачу выявить их и в последующем атаковать. Это придало нам такой оптимизм, что мои офицеры могли целыми неделями напролет составлять и оттачивать соответствующие планы. К сожалению, им так и не суждено было сбыться, поскольку все они уперлись в одну и ту же непреодолимую преграду в так называемый транспортный вопрос.
Поскольку наиболее надежные немецкие самолеты дальнего действия Ю-290 в необходимом количестве нам не давали, а другие отечественные крылатые машины для наших задач не подходили, то мы придумали выход из сложившейся ситуации. По нашему мнению, у нас должно было иметься достаточное количество четырехмоторных американских бомбардировщиков, которые совершили вынужденную посадку либо на занятой нами территории, либо в самой Германии. После соответствующего ремонта их наверняка можно было восстановить и снова ввести в строй! Таким подходом заинтересовались в Главном командовании люфтваффе, и после переговоров с генералом Коллером[202] я получил разрешение на создание собственного ремонтно-восстановительного подразделения, в задачу которого входила бы эвакуация и ремонт таких самолетов.
Работа хоть и медленно, но все же продвигалась, и вот поздней осенью 1944 года нам доложили, что шесть четырехмоторных бомбардировщиков стоят в готовности на аэродроме в Баварии. Однако радоваться было рано вскоре пришло еще одно сообщение о том, что при авианалете союзников все машины вышли из строя. Пришлось все начинать сначала.
Другой проблемой являлся вопрос надежной посадки в районе цели. Никто даже слышать не хотел о приземлении там на тяжелых машинах, поэтому мы задумались над возможностью использования грузовых планеров. Ведь у нас все же имелся DFS-230[203], способный развивать максимальную скорость в двести пятьдесят километров в час. Однако операции нам приходилось планировать с учетом полетной скорости от трехсот пятидесяти до четырехсот километров в час. И здесь на помощь нам пришел старый специалист по планерам и друг Ханны Райч профессор Георгий, который сконструировал «птичку», вмещавшую двенадцать солдат с полным вооружением и способную выдержать буксирную скорость в требуемых пределах.
Но и это было еще не все. Очень важным являлся вопрос обеспечения возврата людей, отважившихся на участие в операции. По существовавшему тогда положению вещей, после выполнения задания у них имелось всего две возможности либо добровольно сдаться в плен, либо попытаться преодолеть расстояние в сотни километров и выйти к линии фронта. Шансы на положительный исход второго варианта при трезвом размышлении оказывались ничтожными. Я же придерживался мнения, что если обеспечить солдатам реальную возможность возвращения, то выполнять поставленную задачу они будут с большей надежностью и удалью. Отсюда сам собой напрашивался вывод попытаться обеспечить возврат участников операции на планере.
Я навел соответствующие справки и выяснил, что подобными вопросами занимались в Баварии на летном поле возле местечка Айнринг. Тамошние инженеры разработали специальное устройство, позволявшее цеплять планер без посадки буксирующего самолета. Многочисленные испытания, на многих из которых присутствовал и я, показали, что это возможно. В конце концов мы пришли к единодушному мнению, что буксирный трос необходимо натянуть на земле в форме ромба, а его конец приподнять над землей на двух шестах на высоту примерно три метра. Здесь его и должен был подцепить крюком особой конструкции самолет-буксировщик, летевший на низкой высоте, с последующим разгоном и подъемом планера в воздух.
С легкими планерами все удавалось просто великолепно. Однако, чтобы довести до ума вышеописанный принцип применительно к тяжелым и скоростным планерам, которыми мы собирались пользоваться, необходимо было провести еще много испытаний, а это, в свою очередь, требовало большого количества горючего и времени. С последними же двумя компонентами со дня на день становилось все сложнее и сложнее.
Я частенько задавал себе вопрос, почему у нас занимались подобными разработками только тогда, когда без них уже нельзя было обойтись и когда они оказывались слишком запоздалыми и уже не могли быть доведены до конца? Однако ответа на него у меня не находилось тогда и нет его сегодня.
Между тем союзники шли теми же путями и продемонстрировали нам свое умение в этих вопросах, в частности во время крупной воздушно-десантной операции в Голландии 17 сентября 1944 года.
Позже я не раз спрашивал себя, почему зимой 1944 года, когда все важнейшие немецкие командные пункты, включая главную ставку фюрера и министерства, находились в Берлине, союзники не стали осуществлять возле него высадку десанта численностью в несколько дивизий? Ведь при хорошей предварительной подготовке эти войска могли бы вывести из строя всю германскую систему управления всего лишь одним внезапным и решительным ударом. Должен признать, что от этой реально существовавшей тогда угрозы мне становилось просто жутко. И причины того, что такой попытки не произошло, скорее всего, диктовались стратегическими и политическими соображениями противника. А ведь подобная операция просто просилась, чтобы ее провели английские коммандос и американское управление стратегических служб под руководством Уильяма Донована[204]. На месте Дикого Билла я бы точно и без лишних раздумий организовал бы такую войсковую операцию.