Постепенно меня стало раздражать такое количество оценок ситуации, ведь операция могла начаться на основании ложной информации! Однако на этот раз у меня не было возможности самому оценивать поступающие сведения, не говоря уже о создании собственной разведывательной службы. Поэтому я несказанно обрадовался, когда из главной ставки фюрера пришел приказ о немедленном прекращении подготовки операции и об отводе подразделений от Виши. На этот раз «волк не залаял».
На рождественские праздники в декабре 1943 года, во второй раз за все время войны, я взял двухнедельный отпуск. Общение с моей маленькой дочкой принесло мне много радости, и мы даже ненадолго забыли о суровой действительности тех дней. Верховное командование военно-морских сил Германии на восемь дней пригласило меня в дом отдыха для немецких подводников Цюрс-ам-Арльберг. Это было незабываемое время в окружении искрящихся от снега склонов гор!
Между тем во Фридентале началась подготовка к началу настоящей бумажной войны, которую вскоре после возвращения мне пришлось развязать с чиновниками родного Главного управления войск СС. Дело в том, что в Германии каждая воинская часть должна была иметь утвержденные штаты, а также табель имущества и материальной части военного времени, представлявшие собой толстые тетради для каждой роты.
Мы с моим славным гауптманом фон Фелькерзамом, который к тому времени получил повышение в звании, чуть было голову себе не сломали, как разработать и утвердить эти документы применительно к специфике части особого назначения. В нашем верноподданническом понимании нам казалось, что выделение необходимого оснащения и вооружения, а также обеспечение личным составом должно проходить легко и быстро.
После длительного ожидания и многократных переговоров, во время которых приходилось торговаться буквально за каждого человека, пистолет или автомобиль, наконец требуемые бумаги были подписаны, и нам сказали, что их можно забрать. Полные радужных надежд, мы ожидали, что наш тяжелый труд себя оправдает и нам дадут то, что требовалось.
Штаты, а также табель имущества и материальной части военного времени были утверждены и создание 502-го егерского батальона СС[174] под общим руководством штурмбаннфюрера резервных войск СС Отто Скорцени, то есть меня, одобрено. Однако нас с Фелькерзамом и всех моих сотрудников ждало жестокое разочарование. Последний абзац приказа, который врезался мне в память, нас глубоко потряс, и мы не знали, надо ли нам смеяться или рыдать навзрыд от столь неудачной шутки. В нем говорилось: «Главное оперативное управление СС настоятельно обращает внимание на то, что формированию не стоит рассчитывать ни на выделение техники, ни на заполнение вакансий личным составом».
Таким образом, в наших руках оказалась только красивая бумажка, и ничего более. Когда после досады, вызванной подобным решением, к нам вернулась способность трезво размышлять, наш старый боевой клич «Сделаем легко!» помог отнестись к возникшей ситуации с юмором. Мы решили при помощи хитрости обойти этот нелепый заключительный абзац, бесстыдно пользуясь теми арсеналами, к которым был возможен доступ, и вербуя людей во всех частях вермахта. В результате позднее это привело к тому, что в моих частях оказались представленными все виды войск, а именно: сухопутные силы, ВМС, люфтваффе и войска СС, представители которых отлично уживались друг с другом.
Довольно интересным образом я познакомился со своим будущим начальником оперативного отдела Вернером Хунке, который в то время еще был в чине обер-лейтенанта. Группа 6-го управления РСХА, занимавшаяся разведывательной работой на Востоке, подыскивала делопроизводителя со знанием китайского языка. Каким-то непонятным и до сих пор неясным образом эта группа узнала, что в одной финской дивизии имелся человек с требуемыми качествами.
После долгих переговоров и длительной бумажной переписки этого специалиста со знанием китайского, а это был не кто иной, как Вернер Хунке, все же перевели в распоряжение 6-го управления, с тем чтобы он начал заниматься вопросами политической разведки. К великому удивлению всех заинтересованных лиц, сразу же выяснилось, что, во-первых, Хунке действительно родился в Китае, но покинул землю мандаринов[175] в возрасте полутора лет, а во-вторых, у него не было ни малейшего желания работать в разведке. Я с ним познакомился, и этот человек мне очень понравился. В тот же день его перевели в мой 502-й егерский батальон СС, и у нас он получил вполне звучавшее по-китайски прозвище Пинг-фу.
В феврале 1944 года к моим обязанностям добавился новый круг задач, и мне пришлось заниматься тем, что принято называть «специальным оружием». После того как часть Италии под руководством Муссолини продолжила сражаться на нашей стороне, контакты между немецкими и итальянскими вооруженными силами стали теснее.
В феврале 1944 года к моим обязанностям добавился новый круг задач, и мне пришлось заниматься тем, что принято называть «специальным оружием». После того как часть Италии под руководством Муссолини продолжила сражаться на нашей стороне, контакты между немецкими и итальянскими вооруженными силами стали теснее.