На Востоке дел тоже хватало. В августе меня срочно вызвали в главную ставку, где генерал-полковник Йодль представил мне двух офицеров Генерального штаба. Они сообщили, что вскоре после прорыва русскими центрального участка германского Восточного фронта в июне 1944 года[219]фронтовой разведывательный отряд (одно из подразделений абвера, которые действовали в интересах конкретных армий) получил от русского агента, осуществлявшего дальнюю разведку с самого начала войны, радиограмму такого содержания: «В лесах севернее Минска находятся еще не сдавшиеся германские воинские части».
Эту информацию подтвердили и отдельные немецкие солдаты, пробившиеся к своим. Затем, перейдя линию фронта, во фронтовой разведывательный отряд явился сам агент, пояснивший свое сообщение. Речь шла о группировке численностью около двух тысяч человек, которой командовал подполковник Шерхорн[220]. Агент смог даже уточнить координаты района, где действовала эта группировка. Фронтовой разведывательный отряд неоднократно пытался установить прямую связь с окруженными, но тщетно. Теперь и Верховное командование вермахта пожелало предпринять все возможное, чтобы разыскать группировку Шерхорна и помочь ей выйти к своим.
Есть ли у вас возможность осуществить подобную операцию? спросил Йодль.
На этот вопрос я ответил положительно с чистой совестью, поскольку знал, что подходящие для такой операции солдаты и офицеры из числа прибалтов с воодушевлением возьмутся за дело, чтобы помочь боевым товарищам, оказавшимся в беде.
Во Фридентале мы стали спешно разрабатывать план операции, получившей условное наименование «Вольный стрелок». Непосредственное его исполнение было поручено моей недавно созданной истребительной части «Восток». Суть плана вкратце сводилась к тому, чтобы создать четыре группы по пять человек. Каждая группа должна была состоять из двух немецких солдат истребительной части «Восток» и трех русских. Оснастить ее предполагалось переносным радиопередатчиком, пайком парашютиста на четыре недели, палаткой и прочими необходимыми предметами, а также русскими автоматами. Ведь с самого начала мы понимали, что осуществить подобную операцию возможно, только маскируясь под русских солдат.
Исходя из этого мы изготовили соответствующие документы и удостоверения. Необходимо было продумать каждую мелочь. Всем участникам операции пришлось привыкать мастерить себе самокрутки из махорки и хотя бы для показа иметь при себе необходимый запас сухарей из русского черного хлеба, а также консервов. Всех участников операции, как это было принято у русских военных, коротко остригли. Кроме того, за несколько дней до ее начала им запретили приводить свою одежду в порядок и бриться.
Две группы планировалось забросить восточнее Минска в районе городов Борисов и Червень с задачей обследовать область в западном направлении. Если найти группировку Шерхорна им бы не удалось, то они должны были попытаться пробиться к линии фронта и выйти к своим. Третью и четвертую группы по нашему плану надлежало выбросить возле городов Дзержинск и Вилейка, с тем чтобы они оттуда начали двигаться к Минску. В случае неудачи в поисках Шерхорна им также надлежало пробиваться к линии фронта.
Мы понимали, что наш план представлял собой лишь теоретические наметки. После приземления на русской территории группам предстояло действовать самостоятельно, полагаясь на чутье и исходя из обстановки. Большие надежды при этом возлагались на постоянную радиосвязь, по которой в случае необходимости можно было передать дальнейшие указания. По нашему плану после обнаружения группировки Шерхорна предстояло возвести временную взлетно-посадочную полосу и самолетами партиями вывозить наших солдат из окружения.
Первая группа под командованием фельдфебеля П. была выброшена в конце августа. На место ее предстояло доставить Не-111 из состава 200-й бомбардировочной эскадры, и мы ожидали сообщения о возвращении самолета с большим напряжением, поскольку ему предстояло преодолеть свыше пятисот километров над территорией противника. Линия фронта тогда проходила примерно по реке Висле, и при благоприятных погодных условиях одиночный полет был возможен только в ночное время. О сопровождении нашей машины истребителями не могло быть и речи.
Той же ночью нам сообщили, что все прошло благополучно и группа выброшена в точно заданном месте. Однако утром фронтовой разведывательный отряд получил от нее радиограмму следующего содержания: «Приземлились неудачно. Собираемся в группу под пулеметным обстрелом противника» На этом радиосвязь оборвалась. Возможно, солдатам пришлось бросить радиопередатчик и спасаться бегством. Днем и ночью наш радист сидел за рацией в ожидании возобновления связи, но напрасно. Группа под командованием П. о себе знать не давала.
«Плохое начало!» подумал я.
В начале сентября была выброшена вторая группа под командованием оберфенриха Ш. Экипаж самолета также доложил о том, что все прошло гладко. Однако прошло четверо суток, но группа как в воду канула.
«Плохое начало!» подумал я.