Мы чокались кружками и пили пряное вино до дна.
Интересная девушка, пробормотал Бержедон. Не такая, как все.
Милая. Я понимаю, что в ней нашёл Безликий, усмехнулся Жерард.
С ней будет тяжело.
Почему? Ведь она уже видела и верит больше, чем остальные.
Две другие поборются чуть-чуть и сдадутся. А эта только своей воле повинуется. С ней будут проблемы, Бержедон истратил на длинную тираду все силы. Подбородок опустился на грудь.
Жерард забрал у него посуду и оставил старика отдыхать.
После праздничной трапезы Джурия и Торми проводили меня в жильё для Норн. Оно находилось в десяти домах от лаборатории. Маленький двухэтажный короб с покатой крышей, серый, скромный, с небольшими продолговатыми окнами и без украшений, зато содержали его в чистоте и порядке.
Общежитие для женщин, которые участвуют в исследованиях книжников. Они здесь не задерживался в отличие от тех, кого берут на постоянную работу в качестве секретарей, писарей или даже судей по женским делам, рассказывала Джурия, пока мы поднимались на второй этаж по крутой узкой лестнице.
Наша комната располагалась под двускатной крышей.
Я приехала сюда ещё летом. В зной тут бывает душно, но ко всему можно привыкнуть, добавила Джурия.
Только привыкать-то зачем? фыркнула Торми.
Ради великой цели можно вытерпеть любые лишения, ответила я вместо Джурии.
Та просветлела лицом и кивнула.
Просторная комната делилась на три сектора кроватями, стоявшими у разных стен. Рядом тумбочки для умывания, удобные письменные столы с принадлежностями и стульями, вешалки для одежды. Ни загородок, ни ширм. Места достаточно, чтобы не толкаться локтями, но одной побыть не удастся.
Девочки переодевались в одинаковые домашние платья.
Твоя кровать у западной стены, любезно указала Джурия.
У изголовья голубой краской был выведен символ Безликого круглая маска с прорезями для глаз и носа. Я принялась укладывать скудные пожитки в тумбу и развешивать одежду на крючки. Жаль, вещи быстро закончились. От скуки я разглядывала обстановку и своих новоиспечённых «сестёр».
Джурия уселась, скрестив ноги, на кровать у южной стены и уткнулась в толстый фолиант.
Что это такое? спросила я, указывая на нарисованное на стене над кроватью дерево с круглой раскидистой кроной.
Драконово дерево, очень древнее. Первые переселенцы из Муспельсхейма посадили его перед основанием Констани. Символ вечной жизни матери-земли Калтащ, объяснила Джурия, отрываясь от чтения.
На столе рядом с её кроватью лежали книги и листы с записями, одинаковые охровые платья висели на вешалке вместе с платками, шалями и плащами.
Над кроватью Торми у восточной стены красовались чёрная и белая рыбки Кои. Символ равновесия мужского и женского начала символ грозной хозяйки вёльв, Седны. Символ её мужа, Повелителя Морей Фаро белый кашалот, скорее намекал на неукротимость и невозможность познать таинственную бурливую стихию. Символами его безымянного внебрачного сына часто изображали треуголку и абордажную саблю, явно намекая на его постыдную связь с моряками или даже пиратами, а может, просто на удалой нрав. Удивительно, сколько припомнилось с уроков истории дома!
Торми устроилась на стуле у тумбы и вымыла лицо в тазу. Рядом лежали щётка для волос, гребни, фиалы с эфирными маслами, мыло. На стене напротив висело небольшое кругло зеркало. Глядя в него, Торми намазывала лицо ароматной мазью из туеска. Её стол вместо книг заполоняли изящные украшения: ожерелье, бусы, заколки, широкие браслеты. На вешалках висело несколько нарядных пёстрых платьев в обрамлении позолоченных монет. В дальнем углу стола валялась колода карт манушей, чистая и почти новая.
Хочешь, погадаю? Торми перехватила мой взгляд и подмигнула. Мануши научили. Я мечтала странствовать с их табором, танцевать на площадях больших городов, собирать восхищенные толпы. Я красиво танцую, ты знала?
Торми сняла с крючка чёрный с золотыми и зелёными цветами платок и накинула его на тонкие плечи.
Родителям не нравились мои увлечения, и я сбежала. Меня поймали и вернули домой. После такого позора слабый шанс выдать меня замуж испарился. Родители долго искали, куда меня пристроить, пока не подвернулся проект доктора Пареды. Теперь вот приходится сосуществовать с этой затворницей, Торми покосилась на Джурию, которая спряталась за книгой. Ничего! Я танцы не брошу и буду блистать. Вот увидите!
Два года назад я тоже мечтала «блистать», но едва не стала невзрачным камушком в чьём-то ожерелье. Когда-нибудь и она поймёт
С тобой хоть не так скучно, как с этой Торми взяла карты и перетасовала их ловкими движениями изящных пальцев. На что гадаем? На любовь?
Не стоит расточать дар попусту, пробормотала Джурия.
Зануда! выкрикнула Торми.
В тех края, откуда я родом, женщинам нельзя показывать своё тело посторонним мужчинам. Женщины должны быть послушными и кроткими, любить и уважать мужа, холить его и лелеять. Ничем не омрачать, тем более распутством, ворчала Джурия.
Забавно. Я тоже так думала, но кротость оказалась никому не нужна. Мужчины заводят любовниц на стороне, а от милых, послушных, но скучных жёнушек избавляются.