Истощим демонскую рать до предела, а потом Я сказал, потом! рявкнул он на Микаша, который хотел возразить. Мы воспользуемся твоим планом и отсечём их от воды, а пока пусть лозоходцы вместе с разведчиками ищут источники.
Истощим демонскую рать до предела, а потом Я сказал, потом! рявкнул он на Микаша, который хотел возразить. Мы воспользуемся твоим планом и отсечём их от воды, а пока пусть лозоходцы вместе с разведчиками ищут источники.
У меня на столе списки звеньев с приказами. Если хотите оспорить, милости прошу. Если нет, завтра утром к исполнению. Все свободны.
Гэвин опустился на стул и устало закрыл глаза. Капитаны разбирали бумаги и расходились. Микаш ждал, когда останется с маршалом наедине, перечитывая свой приказ раз за разом.
Ваш отвар, вошёл Вальехиз и поставил перед Гэвином дымящуюся чашку. Целители говорят, что эти травы очень редкие. Требуют платы.
Тот открыл глаза и принялся греть ладони о чашку, потягивая носом мятный дым:
Пускай не переживают. Оплачу из своего кошелька.
Вальехиз пожал плечами и ушёл.
Микаш переминался с ноги на ногу возле маршальского стола.
Сегодня я играть не в состоянии, заговорил Гэвин, не отрывая взгляда от чашки.
Я по поводу приказа. Меня понизили?
Нет, тебя поставили руководить стрелками. Лорд Мнишек обойдётся один, если эта старая развалина ещё хоть на что-то годна.
Неприятно было видеть его таким измученным и сварливым, будто его слабость передавалась Микашу и язвила самолюбие.
Почему, зная, что так вымотаетесь, вы не позволили никому помочь? Вы не можете всё делать сами, никто не может. Вы просто человек.
Гэвин поднял на него глаза и усмехнулся:
Иногда и простому человеку приходится быть богом. Есть вещи, которые, кроме меня, никто не сделает, а отдохну я на Тихом берегу. Недолго осталось, потерпи.
Я не хочу! зарычал Микаш сквозь стиснутые зубы. Зачем, зачем он всё время зовёт костлявую?!
А ты осмелел. Уже не тушуешься, а говоришь как равный с равным. Только помни, когда и с кем можно показывать норов.
Стало не по себе. Лучше бы и не начинал.
Прошу извинить
Ступай же!
Микаш откланялся, пытаясь всё осмыслить.
Поднимать свои звенья пришлось засветло. Микаш выбрал воинов сам. Подходили самые ловкие и меткие, зверолорды и иллюзионисты они более эффективны во время скрытного боя. С командирами довелось повозиться отыскать тех, кто бы быстро нашёл подход к вновь составленным звеньям. Полагаясь на везение, Микаш назначил тех, кому больше доверял. Их ведь нужно будет оставлять вместо себя на время сна и отдыха. Как жаль, что нет больше верного Орсо.
Всего четыре дюжины. Каждая добиралась до логова самостоятельно. Скрытность их главный козырь.
Микаш пошёл с сойками. Как он по ним соскучился! Мало что изменилось в звене, разве что добавилось два новичка, старички заматерели и нарастили мышцы. Юхо назначили командиром, но он с радостью уступил место Микашу.
Они таились в тени деревьев, за толстыми стволами, спускались в овраги и, стараясь не хрустеть сучьями и не шелестеть листьями, брели вдоль узких расселин. Иллюзионисты скрывали их туманными мороками, следопыты заметали следы. Обошлось почти без происшествий. Лишь одно звено столкнулось в дороге с хаблехубами мелкими демонами, похожими на енотов. Но справились с ними довольно легко.
К сумеркам все прибыли на место, взобрались на верхушки сосен покрепче. Ночь была лунной, звёздной. Если что почуют ауры. Микаш позволил себе вздремнуть. Через мгновение разбудил сидевший рядом Юхо, коснувшись локтя. В темноте посверкивали зеленью глаза-блюдца йольского кота. Размером с быка, покрытые густой чёрной шерстью, пронырливые твари по ночам воровали младенцев, оставленных без присмотра, и лакомились ими в подземных пещерах.
«Не стрелять!» мысленно приказал Микаш, телепаты разнесли дальше. В глубине расселины, покрытой густым кустарником, ощущались и другие ауры. Не спугнуть бы!
Кот обходил опушку, задирав голову, тянул носом воздух со зловещим свистом. Из жерла расселины карабкались другие твари. Силуэты аур похожи на костлявых гончих с огромными клыками и когтями. Псы дандо. При свете они выглядели жутко с гниющими кусками мяса и клоками шерсти на рёбрах и черепе.
Паршивый кот принялся точить когтями сосну.
«Терпите!» приказывал Микаш.
Показался последний, тринадцатый пёс. Демонова дюжина любимое число.
«Давайте!»
Сойки привыкли к стрельбе с закрытыми глазами, ориентируясь по бликам аур на плотно сжатых веках. С остальными приходилось обмениваться образами. Для этого Микаш поставил в каждом звене по опытному телепату, хоть и не доверяли им теперь.
Паршивый кот принялся точить когтями сосну.
«Терпите!» приказывал Микаш.
Показался последний, тринадцатый пёс. Демонова дюжина любимое число.
«Давайте!»
Сойки привыкли к стрельбе с закрытыми глазами, ориентируясь по бликам аур на плотно сжатых веках. С остальными приходилось обмениваться образами. Для этого Микаш поставил в каждом звене по опытному телепату, хоть и не доверяли им теперь.
Раскрутились пращи, полетели камни. Попадали, ломая кости, в жутких псов. Один рухнул, второй. Кот оторвался от дерева и, оглянувшись по сторонам, заметался от сосны к сосне.