Я пришёл к вам босой, он показал свои стёртые, покрытые жёсткими мозолями ступни. Народ ахнул. В одном этом балахоне, взгляды нацелились на его перелатанную одежду. Чтобы показать вам свет и повести за собой в благостный край.
Ну так да, выкрикнул из толпы кто-то нетерпеливый. Где оно всё? Счастье и хлеба с неба? Нельзя ли покороче!
Единоверец одарил его открытой улыбкой:
Это будет не сейчас. Для этого мы должны поверить и отворить свои сердца для любви. Возвести белые чертоги небесного царства и вырастить сады благоуханных деревьев. Подумайте над моими словами и приходите сюда через неделю. Я расскажу вам, что надо делать.
Голос упал до вкрадчивого шёпота и затух в полной тишине. Но она продлилась недолго.
А милостыня где? послышался женский голос с противоположной стороны толпы. В прошлый раз милостыню давали!
Где хоть что-нибудь? Цацки, шмотки, жратва? выкрикнул мужчина за моей спиной.
Мои карманы пусты, а за душой нет ни ломаной медьки, но я могу дать вам гораздо больше, спокойно и уверенно отвечал единоверец.
Толпа подвинулась вперёд от любопытства. Единоверец распростёр руки к небу.
Я вручаю вам всего себя. Я проведу вас по тернистому пути в благостный край. Я озарю вашу тьму светом моего пламенеющего от любви сердца!
Вот тебе твоё сердце! кто-то швырнул в единоверца яйцом. Оно разбилось о его лоб, по лицу потекло, но единоверец продолжал стоять, раскинув руки и добродушно улыбаясь.
Вот же юродивый нашёлся. Честных людей отвлекает! возроптали собравшиеся.
Толпа огромным чудищем развернулась к выходу и побрела прочь, распадаясь на мелкие группки, а потом и вовсе по одному. Единоверец замер в той же позе. Тугие струи дождя смыли с его лица грязь, оставив его таким же восторженно-юным и чистым. Мы тоже стояли. Когда последние люди скрылись за аркой, он, наконец, отмер, и опустил руки. Я подошла ближе и протянула ему платок.
Вы очень интересно рассказывали. Простите, что они так затевать с ним разговор было неловко и страшно.
Пустяки. Моих предшественников четвертовали, колесовали и натягивали кишки на ворот, воображение живописало картины ужасающих мучений. Я сглотнула режущий горло ком. Ферранте продолжил: Если что-то даётся легко, то потом не ценится. А вам понравилось, да? Ферранте взял у меня платок и вытер лицо.
Пустяки. Моих предшественников четвертовали, колесовали и натягивали кишки на ворот, воображение живописало картины ужасающих мучений. Я сглотнула режущий горло ком. Ферранте продолжил: Если что-то даётся легко, то потом не ценится. А вам понравилось, да? Ферранте взял у меня платок и вытер лицо.
Да. Я бы хотела узнать больше о вашем боге.
Приходите через неделю. Чтобы истина пустила корни, нужно время. Должна пробудиться душа, должна привыкнуть трудиться. Такой вежливый. Совестно его обманывать, но нужно выпытать про его цели и про то, как он миновал караульных, ведь в город никого не пускали.
Хлоя вклинилась между нами.
О, милая Хлоя, рад, что и вы пришли послушать, он добродушно кивнул.
Она похлопала длинными чёрными ресницами и загадочно улыбнулась одними уголками рта.
Это очень здорово, что девушки интересуются такими серьёзными вопросами, а не полагаются полностью на мужчин. Женщина как совесть, заставляет становиться лучше.
Всерьёз он или говорит то, что я хочу услышать, как одна из ораторских техник, которым обучал Жерард?
Совесть нынче мало кто слушает, я облизала пересохшие губы.
Я это изменю, я верю.
Ферранте повертел мой платок в руках и только тогда заметил вышитый голубыми нитками вензель. Угольно чёрные, немного курчавые брови сошлись над переносицей. Взгляд стал настороженный.
Вы ведь не отсюда?
Из Верхнего города. Раздаю здесь милостыню, отпираться было глупо.
О, Светлая госпожа! лицо смягчилось, глаза снова прищурились в улыбке. Он приложил мою ладонь к губам. Вы уже поступаете согласно заветам Единого, значит, видите его свет, хоть и не можете понять. Должно быть, вас послали сюда, чтобы мои слова дошли до тех, кто слеп и глух там наверху.
Я растерянно молчала. Увидеть свет Безликого я бы хотела, хотя бы услышать его печальный с бархатной хрипотцой голос!
Не тушуйтесь, я от вас ничего не требую. Просто приходите ещё, пока сами не поймёте, в чём ваш путь.
Его перебил смех Хлои, такой резкий, что даже я вздрогнула.
Ну ты и тупой! Совсем не понимаешь, с кем говоришь?
Ферранте переводил смущённый взгляд с меня на неё и обратно.
Она же ведьма! Из Сумеречников. Её отец Сумеречник, её брат Сумеречник, она работает у Сумеречников, даже её хахаль-бугай и тот Сумеречник. Она сама у них жрица главная. Тронешь её пальцем, так тебе головорезы половинчатого Лелю мигом глотку перегрызут, а не тронешь она рыцарям доложит, и тогда твои кишки тоже на ворот намотают!
Ферранте обернулся на меня. В глазах испуг загнанного зверя и неверие, какое бывает у жертвы перед смертью. Мутная рябь страха почти осязаема.
Чего замер?! издевалась Хлоя. Беги, а не то она тебя заколдует, и будешь как мой брат Лино об углы биться и слюни пускать!
Ферранте припустил к арке, всё время оглядываясь. Поскользнулся на луже и рухнул в грязь. Подскочил. По лбу текла кровь, мутная вода по балахону. Я подошла, чтобы помочь, но он рванул ещё быстрее, пока не скрылся за домами.